– Не вздыхай, провожать не прошу.
Достаёт из сумки пакет и показывает бутылку отменного коньяка.
– Убери сразу, а то набегут: «Дай попробовать», и ничего не останется. А муж привёз тебе, из загранки. Ещё передаёт отдельное спасибо.
– Не мне – случаю.
– Всевышнему, что ли? У нас в округе удивляются: куда хулиганьё делось? Я не объясняю.
Можно ли тоже назвать случаем, что, проходя мимо институтского буфета, увидел Иру одну (всё время она с кем-то была)? Не приглашать же в кабинет, чтобы услышать ответ на свой вопрос. Здесь восемь пластиковых столиков позволили себе согнуть уставшие ноги, на них наваливаются тяжестью своих проблем простые люди с не такой уж лёгкой работой, как кажется. По стойке смирно почти такие же столы стоят в другом учреждении, где я сегодня успел поесть.
– Ой, вы сказали, что не будете обедать, я не оставила. Сейчас…
Извинения буфетчицы прерываю:
– Спасибо, не нужно. Мне компот.
Ира задумалась в уголочке, вилкой тычет в тарелку, не обращая внимания, что там лежит. Правой рукой, не глядя, мешает ложечкой такой же, как у меня, компот… А откуда возьмётся другой? Смотрит в одну точку. Что-то там сошлось или, наоборот, не сошлось, поэтому и всматривается. Заметила меня и перевела вопросительный взгляд на одинокий стакан, который я ей показываю. Подсаживаюсь.
– Взял, чтобы подсластить ответ.
Она говорила, что последнее время в компоте переусердствуют с сахаром.
Подняла глаза, – похоже, в них зародилась улыбка.
– Хорошо.
Я пожимаю плечами, благо есть чем пожать.
– Что хорошо? Что летим или что не зря взял компот?
– Можно было не брать.
Предлагаю проводить домой.
Вечером ожидаю на остановке. Мне нужно объяснить ситуацию, но надвигается гроза; зонтов нет – вымокнем, простудится ещё. Еле успели добежать до её подъезда и спрятались, как школьники. В квартиру не захожу – неудобно, да и не приглашает. Живут вдвоём с мамой. Стоим у окна, смотрим, когда закончится дождь. А я не могу начать извиняться: мы никуда не едем. Сам узнал об этом перед выходом с работы. Генеральный изложил проблему, из-за которой поездку придётся отложить. Объясняю это Ире, а сам уже поглядываю на часы: нужно успеть вернуться в институт. Она смотрит мне в глаза, я – на её руки. Ладони на подоконнике, пальцы начинают подрагивать. Мои дела сразу исчезают. Не понимаю, что с ней случилось. Молчим. Ливень ушёл неожиданно быстро. Ира сдавленно говорит: