– Дайте команду к отходу бронепоезда.
Сухтинов спрыгнул с подожки и крикнув во весь голос:– По вагонам! – побежал к паровозу в начало состава.
Ульяна в этот момент, добежав до двери вагона, в которой стоял Шатров, окликнула генерала:
– Григорий!
– Ульяна! Быстрее в вагон! – не веря, что видит свою любовь, закричал Шатров.
– Нет! Разреши сыну твоему носить фамилию Шатров!
Григорий сделал шаг вниз по ступенькам и протянул Ульяне руку вне себя от ужаса за неё, умолял:
– Давайте руку!
– Нет, я не пойду за тобой!
– Ульяна сейчас не время упрямиться,– молил генерал.
Бронепоезд дёрнулся вагонами, и состав медленно пошёл. Снаряды ложились уже точнее и попадали в бронированные вагоны бронепоезда
Шатров хотел спрыгнуть со ступеньки к Ульяне, но тут подбежал его адъютант, запрыгнул на подножку вагона, уцепился руками за поручни и закрыл собою генералу путь к его любви с криком:
– Ваше превосходительство, пожалуйте незамедлительно в вагон!
Ульяна поддерживая руками, живот неистово закричала:
– Ты не ответил мне!
Шатров заорал на Сухтинова:
– Дай дорогу шельма!
– Зарубите меня, не пущу! – пытаясь затолкнуть Шатрова в вагон, говорил Сухтинов.
Шатров сопротивляясь, сорвал со своей груди наградной крест и бросил его Ульяне с криком раненой птицы:
– Разрешаю! Назовите Иваном! Я люблю вас Ульяна!
Взрывной волной от снаряда Ульяну сбило с ног, но она доползла до креста Шатрова, подняла с земли «слово офицера» и положила памятью в свою дамскую сумку.
Эпизод 5
1920 год. Осень
В занесённом над головой клинке, сжатым крепкой казацкой рукой, играл отблеск солнца, пробегающий по жалу железа Никифора напоминанием боли смертельной раны раздела дворянской крови и простого народа. Жужжали пули осами из винтовок Белогвардейцев, пулемёты косили Красных всадников Революции, но видно было, что и в этот раз Судьба решила отсрочить Никифору смерть. Петров, его ординарец, с красным бантом на груди, с глазами сверкающими лютой злобой с криком:– Руби их на смерть! – по ходу рубанул клинком денщика промеж глаз.
Денщик упал на землю, а Петров летел дальше соколом, нанося урон противнику.
Копылов закатился под телегу, припал к земле. Патроны у него закончились, стрелять было нечем, и поручик загнанным волчонком таращил глаза из-под телеги на копыта коней.
Шантырёв, солдат новобранец пытался штыком ткнуть коня Никифора. Поднял на дыбы своего друга вороного Никифор в пылу ярости боя и куража от крови отрубил голову Шантырёву. Тело обезглавленное рухнуло на Киру Александровну и она, очнувшись, приподнялась на колено, выхватила из своего ридикюля памятный револьвер своего мужа Сычёва с перламутровой рукоятью и хотела выстрелить в Никифора.