***
В дверь прихожей квартиры Бронштейна раздался повторно стук. Бронштейн посмотрел на Копылова, приложил указательный палец руки к своим губам, затем пошёл на цыпочках обратно в гостиную, зазывая за собой Копылова. Бронштейн шёпотом сказал поручику:
– В случае чего вы мой постоялец.
– Кто это к вам, на ночь, глядя? – забеспокоился Копылов.
– Ко мне всегда ночью приходят или клиенты или грабители. Спрячьтесь за дверь в спальне, – закончил тихую речь ювелир и, шаркая тапочками, направился в прихожую, к двери, громко и недовольно бурча: – Иду, иду, сейчас открою. И кого только на ночь, глядя, носит по городу?
Копылов юркнул за дверь в соседнюю комнату, лихорадочно достал из вещевого мешка револьвер Сычёва, взвёл курок и, затаившись, подглядывал в гостиную комнату через щель в косяке приоткрытой двери спальни.
***
Бронштейн открыл дверь. На пороге, хмурясь, стоял Емеля с наганом в руках, изображая лицом бывалого парня, как казалось хулигану. За спиной Емели стоял с ножом в руке Кучерявый, поёживаясь от холода, вертя по сторонам головой от страха.
Емеля ткнул стволом нагана в живот Бронштейну со словами:
– Ты, что ли меняла будешь?
***
Бронштейн стоял около стола в своей гостиной, Кучерявый смотрел в окно сквозь портьеру на улицу, а Емеля, развалившись на стуле, положил наган на стол, курил папиросу.
Бронштейн спокойно и деликатно начал беседу с хулиганами:
– Чем вам могу быть обязанным, молодые люди?
– Ты в доме один? – бросил Емеля.
– Кому нужен бедный трудящийся в это суровое время, если он не может помочь Советской власти из-за своего несчастного здоровья? – изгалялся Бронштейн, видя перед собой обыкновенную шпану.
– Ты не мудри тут, поясни, один в доме?– суровым тоном пресёк его Емеля.
– Один, – произнёс спокойно Бронштейн.
– Кучерявый посмотри в соседней комнате, – приказал Емеля.
Кучерявый подошёл к спальной комнате, пнул ногой дверь и, не входя, оглядел помещение.
Копылов улыбнулся стоя за дверью, понимая, что это не противники с Красными бантами, а так шелуха от семечек.
– Голяк, никого нет, – ответил Кучерявый и встал обратно у окна, выглядывая на улицу из-за шторы.
Бронштейн посмотрел на следы от грязных сапог пацана и произнёс с укором:
– Товарищи, в грязной обуви по чистому полу.
– Какие мы тебе товарищи? – передразнил ювелира Емеля, делано картавя слова.