Первый шаг сделал он. Невысокий, он всегда стоял рядом с Юлей на фотографиях класса: с начальной школы. Лысый. Постаревший. Пройдя быстрым шагом по улице, Юля могла его не узнать, но сейчас, когда он приближался к ней, глядя прямо в глаза, она не сомневалась. Юля не успела зачеркнуть его на фото. Он выжил.
Юля переборола себя и вышла из-за угла. Взгляд парня тут же скользнул по протезу и вернулся к глазам девушки. Она успела почувствовать укол в груди.
– Юля, – сказал он.
Девушка слышала свое дыхание: взволнованное, прерывистое. Что это с ней? Будто увидела призрака.
– Рома.
Он сделал еще шаг, и двое оказались так близко, что не могли устоять: они обнялись, так тепло и крепко, словно две родные души спустя долгие годы нашли друг друга. В каком-то смысле так и было.
Юля и Рома чувствовали биение сердец, их удары сливались, дыхание рвалось навзрыд, но гул за спиной Ромы остановил их. Компания, в какой был Рома, завыла. Четверо парней, не отрываясь, смотрели на подол развевающегося на ветру платья Юли. Оно обвивало ноги девушки и касалось Ромы. Казалось, между ними нет расстояния, и компания чувствовала это, гудела в жалости к самим себе. Им некого было обнять.
– Заткнитесь, придурки, – сказал Рома.
Компания стихла. По кругу пошла початая бутылка пива, и начались разговоры в полголоса.
– Ты жива, – сказал Рома, держа Юлю за плечи. – Как ты? Давно вернулась?
Все-таки небольшая разница в росте у них была. Юля поднимала на Рому сверкавшие глаза, всматривалась в двадцатилетние морщины и холод, какой источали глаза Ромы, несмотря на улыбку и радость от встречи. Этот холод в них навсегда. В ее глазах был такой же, Юля знала это, потому что мать не раз вздрагивала, столкнувшись взглядом с дочерью.
– Уже месяц, – ответила Юля. – Все нормально, я живу с мамой.
Юля хотела закрыть себе рот, но ее руки плотно сдерживал Рома. Зачем она сказала о матери? Она ведь знала, соседка сказала, что мать Ромы умерла. Увидев знакомого, Юля сама не заметила, как язык развязался, как молчанка закончилась, потому что с ним, с такой же раненной судьбой, Юля могла говорить, не боясь, не подбирая слов.
Они с Ромой говорили на одном языке: боли и крови. Юля убедилась в этом, когда Рома опустил руки, и по правому предплечью пробежал холод.
Левая рука. По локоть.