– Шаг первый: артефакт. – С этими словами мама вручила Антону прозрачный пакет и подтолкнула в сторону шарика.
Когда мама разговаривала с друзьями на кухне, закрыв дверь, Антон всегда подслушивал и знал: артефакты бывают опасными. Но сейчас мама здесь, а значит, ничего не случится, да? Не снимая толстых варежек, Антон быстро взял с земли шарик, сложил в пакет и впихнул его маме в руки. Уф! Она маркером написала что-то на пакете и убрала его в сумку.
– Шаг второй: закрытие, – объявила мама нарочно веселым голосом.
Все ясно: пытается его подбодрить. От этого стало только страшнее, и Антон снова обхватил маму за ногу. Конечно, стать лучшим стражем очень хочется, но когда дверь начинает шалить…
Мама так это называла: «шалить». То же слово она говорила про Антона, когда он засовывал игрушки под шкаф или отказывался читать стихи вслух. Но шалости двери были гораздо злее.
Освободившись от артефакта, дверь начинала давить на землю, как пятнадцать грузовиков. Вид ее не менялся, все то же полупрозрачное сияние, но в земле сразу ощущалась дрожь и гул, словно под ней едет поезд-убийца и крушит все на своем пути. В этом дворе не было асфальта, который издавал особенно страшные звуки, когда трескался. Голая земля под снегом ломалась мягче, и все равно…
– Понимаешь, она открывается, а закрыться сама не может, – тихо сказала мама. – Ей нужна помощь. Она как раненый бегемот, который от боли все ломает, а ты будешь ее доктором Айболитом.
Под мирно сияющей дверью уже росла трещина, в которую сползал снег, и Антону хотелось заплакать. Как только начинались шалости, мужество его покидало.
– Не бойся. Если у тебя не получится, я сама закрою, смотри. – Мама вытащила из кармана ключ, самый обычный, как от их квартиры, только зубчики другие. Ключ едва заметно сиял голубым. Антон потянулся к нему, но мама убрала ключ обратно. – Не сдавайся сразу, мой хороший. У каждого свой дар, и ты закрываешь двери по-другому. Пробуй.
Последнее она сказала строго, и Антон понял: мама начинает сердиться. Он покорно снял варежку и поднял руку. Надо успокоиться, дышать глубоко, как она учила, и думать о снеге. О том, чтобы направить его на дверь. Представить, что снег растворяет ее, гасит. Снег точно смог бы потушить костер, а может, даже газовую горелку, значит, справится и с дверью.