Она непонимающе посмотрела на брата.
– В смысле?
– Пой «Аве Мария» – и быстрее!
– Я…
– Давай! – поторопил он.
Розанна впервые видела своего мягкосердечного брата столь непреклонным. И поэтому она открыла рот и выполнила его просьбу.
Луиджи Винченци взял курительную трубку и уже собирался на послеполуденную прогулку в сад, когда услышал голос. Он закрыл глаза и прислушался. Потом медленно, не в силах перебороть любопытство, вышел на террасу. В углу стояла девочка лет десяти-одиннадцати в выцветшем хлопковом платье.
Девочка перестала петь, как только увидела его: на ее лице проступил страх. Рядом с ней стоял молодой человек – очевидно родственник, судя по внешнему сходству.
Луиджи Винченци медленно похлопал.
– Cara, спасибо за чудесную серенаду! Могу я узнать, что вы делаете на моей террасе?
Розанна медленно спряталась за брата.
– Простите, синьор, но ваша горничная нас не впускала, – объяснил Лука. – Я пытался объяснить, что Роберто Россини посоветовал моей сестре зайти, но та закрыла перед нами дверь.
– Понятно. Могу я узнать ваши имена?
– Это Розанна Меничи, а я ее брат Лука.
– Думаю, вам лучше зайти, – сказал Луиджи.
– Спасибо, синьор!
Лука и Розанна прошли вслед за ним через стеклянные двери. В центре комнаты, на полу из сверкающего серого мрамора, стоял белый рояль. Вдоль стен тянулись книжные шкафы, неаккуратно набитые нотами. На каминной полке теснились многочисленные черно-белые фотографии в рамках: Луиджи в нарядном костюме обнимается с людьми, чьи лица кажутся знакомыми по газетам и журналам.
Луиджи Винченци сел на банкетку перед фортепиано.
– Итак, почему Роберто Россини отправил тебя ко мне, Розанна Меничи?
– Потому что… Потому…
– Потому что он посчитал, что моей сестре следует заниматься с вами пением, – ответил за нее Лука.
– Какие вы еще знаете песни, синьорина Меничи? – спросил Луиджи.
– Я… не так много. В основном гимны, которые мы поем в церкви, – пробормотала Розанна.
– Может, снова попробуем «Аве Мария»? Похоже, ты ее очень хорошо знаешь. – Луиджи улыбнулся, устраиваясь за фортепиано. – Иди сюда, дитя! Я не кусаюсь.
Розанна подошла ближе и увидела, что, несмотря на строгий вид из-за усов и седых кудрявых волос, его глаза под густыми бровями излучают тепло.
– Итак, пой. – Луиджи принялся играть на рояле первые аккорды гимна. Звук настолько отличался от фортепиано, слышанного ею прежде, что Розанна забыла вовремя вступить.