В тот же день сразу после завтрака орки отправились на охоту, но довольно скоро один из них прибежал весь залитый кровью и громко завопил:
– Медведь! Медведь Болога порвал! Эй, знахарь, беги помогай!
Мордан, прихватив книгу, побежал вслед за орком, эльфийка с сиродильцем направились следом. Вскоре перед ними предстала жуткая картина: на поляне лежал заколотый рогатиной огромный медведь, а рядом с ним в луже крови сильно израненный орк. Глаза его были закрыты, изо рта вырывались короткие хриплые стоны.
– Давай, знахарь, лечи! – накинулся Малог на Мордана.
– Да как я?.. Чем? У меня же ничего… – залепетал тот, совершенно не понимая, что он может тут сделать.
– Вылечи брата мне! – заревел орк, схватил Мордана за плечи и затряс так, что голова заколыхалась у него, словно колокольчик на ветру.
Эх, семь бед – один ответ! Мордан, высвободившись из орочьих лапищ, открыл книгу и быстро нашёл заклинание для исцеления ран. Зачем-то энергично потёр ладони друг об друга, наложил их на грудь, глубоко пропоротую медвежьими когтями (кровь неприятно увлажнила пальцы), и, подглядывая в книгу, стал шептать заклинание. Раз, другой, третий, четвёртый…
– Не выходит ничего, – проворчал над ухом сиродилец. – Никакой пользы от ведовства, токмо вред один.
Мордан закрыл глаза и стал мысленно повторять заклинание, представляя, как его жизненная сила переливается в тело орка и наполняет его изнутри словно бы светом.
– Кровь… – раздался над другим ухом голос удивлённой эльфийки, – кровь сворачивается. Раны затягиваются.
Мордан, не прекращая читать заклинание, открыл глаза и увидел: жуткие борозды стягиваются, бледнеют, превращаются в шрамы, кровь словно бы всасывается в зеленоватую орочью кожу. Веки раненого задрожали, поднялись, закатившиеся глаза вернулись в обычное состояние.
– Ма… лог, – прошептал орк.
– Болог! Братишка! – другой орк упал на колени рядом, нежно подложил ему руку под голову. – Живой!
Вдруг оба орка плавным круговым движением сдвинулись куда-то из поля зрения Мордана, всё стало расплываться, перед глазами очутилось высокое серебристое небо, и откуда-то издалека донёсся тягучий голос Малога:
– Э, висельник! Ты чего? Сомлел?
И всё исчезло.
Очнувшись, Малог обнаружил себя уже опять в Хелгене, в полуразрушенной башне, где и обитала компания, в которую его угораздило затесаться. Он приподнялся с оленьей шкуры и огляделся.