Через некоторое время дети поняли, что состязаться в обзывалках с Морданом бесполезно, и стали его просто сразу бить. Как-то раз Мордан украл у отца нож и, достав его, смог отпугнуть обидчиков. Они нажаловались на него своим родителям, те рассказали Тефару, и Мордан был избит дома так, что потом два дня отлёживался. Однажды ненавистная троица мальчишек повалила его на спину, на одну руку уселся Фир, на другую – Камерат, а Болли одно колено поставил Мордану на грудь, а другим стал медленно и неотвратимо давить на горло.
– Ну как тебе, грязная Морда? – с гнусной улыбочкой спрашивал Болли хрипящего Мордана. – А? Что? Не слышу?
Мордану не хватало воздуха, грудь не могла подняться, чтобы вдохнуть, горло сдавливалось, пока совсем не перестало пропускать воздух. Лицо Болли нависало над ним, приближалось, увеличиваясь и расплываясь, смешиваясь с алыми пятнами, плывшими перед глазами.
– Отпустите его! Вы его задушите! – вдруг услышал он рядом с собой тонкий голосок Эйры, которая не выдержала и бросилась на мучителей. Камерат приподнялся и оттолкнул её в сторону, но этого движения хватило, чтобы Мордан сумел высвободить правую руку, он упёр её в грудь Болли и уже угасающим путающимся умом представил, как всю свою злость, всю ненависть он направляет через эту руку в своего обидчика. Раздался душераздирающий визг, запахло палёным, и тяжесть моментально свалилась с груди и горла. Мордан глубоко вдохнул и мучительно закашлялся. У него звенело в ушах, и он не сразу сообразил, что звенит от воплей Болли.
– Что тут происходит, деточки? Кто кричал? – раздался спокойный голос Улрина.
Мордан приподнялся и увидел, что все дети с перепуганными лицами тычут пальцами в Болли, который, сидя рядом с ним на земле с разинутым ртом и зарёванными глазами, держится за грудь.
– Ну-ка, ну-ка, покажи, – сказал Улрин и осторожно убрал руку Болли в сторону. Под рукой оказалась здоровенная дыра в рубахе, с обугленными краями, а сквозь дыру багровел сильный ожог.
– Это Мордан! Это Мордан сделал! – загалдели голоса вокруг.
– Я ничего не делал! – попытался крикнуть Мордан, но из горла вырвались лишь невнятный сип и бульканье.
– Мы все видели: это он сделал. Мордан – колдун!
Улрин сдвинул седые брови.
– Мордан, Болли, пойдёмте со мной, – сказал он тоном, который не предусматривал никаких возражений.