Но растерянное большинство не верило в волшебство.
А рассерженное меньшинство клеветало на отверженного оригинала, кричало, что он доведен до точки, и потому считало за благодать дать ему ссуду и фонарь и прописать зануду, как встарь, в бочке, отчего нахал забудет о дерзкой мерзости, а люди будут, как сказал художник, плевать на его алтарь и в детской резвости колебать его треножник.
Однако Труп критику не любил.
И был груб: заводил драку и не плакал, а бил.
– Нытику, – грозил, – свет не мил, а дам по рогам – и привет: твой след простыл, а мой – нет!
Предупреждал, что навечно проник в быстротечный миг, да и мрак сплошной постиг до краев, но, как рак клешней, готов поражать наповал рать врагов:
– Простофили, – пугал, – с возу, кобыле – дозу!
И подозревали, что исполнял угрозу.
Но признавали, что не искал беды, а ждал чуда и повсюду – для того и повторял зады – оставлял следы.
Передавали, что руки его марали тюки бумаги, пятки топтали грядки и овраги, а отпечатки устилали даже пляжи и магистрали.
И везде, уточняли, в любой среде, рисовал отставной маньяк свой чудной знак: в круге – дуги и пунктиры вплотную, как забор, и эти сети и дыры образуют узор. А на нем, как вязал узлом излом, писал, тая пыл в спесь: "Я был здесь". И добавлял в упор: "Сеть стереть не сметь!"
Объяснял, что это – не вздор для мороки, а что планета, ведь, попадет в глубокий переплет, но спасется понемногу лазаньем из колодца по указанной схеме.
И рычал затем сильней, чем марал в гареме:
– Живей дорогу моей теореме!
8
А еще носил под плащом овальную крупицу.
И твердил, что открыл не тротил, а фундаментальную частицу.
Но не спешил выставлять ее напоказ:
– У нее, – бубнил, – стать не для глаз!
А получил золочёный билет на ученый совет, для проверки, в ответ нагрубил не по мерке:
– Вы – без головы! Клерки!
Ценил не авторитет, а приоритет на раритет:
– Наука, – учил, – не суд: зевая, сопрут. Круговая порука – и тут!
Но приоткрыл секрет:
– Летит – без края, на вид – пустая, идея – срок, отскок – любой, быстрее – нет, а след – мой.
И для острастки распространял сказки.
Будто что ни утро швырял частицу в прохожих: убил наповал, сломал ключицу, помял кожу.
А один гражданин исхитрился уклониться и заорал:
– Мразь бестолковая! Тело – не стена дубовая!
И она тогда улетела, и зажглась новая звезда.