– Ошибка? Едва ли.
– Прежде или теперь?
Из-за неточной почты не желали потерь.
И вот следом – письмо:
Пообедал. Люби́м. От забот отдыхаю. Весной – красным-красно. Люди – перегной и дым. Но одна – нежна. Хата – с краю. Опять нужна доплата. Ерунда. Будем помирать – тогда и горевать".
Подсчитали сроки строже – и не рады: телеграмму и драму отправляли позже. От мороки зашептали по углам:
– Правды – ни там, ни там.
– По̀ миру нам, бедноте, без пути пройти присудят в награду за килограмм усилий.
– Померли те люди, что правду любили!
Затем – еще одно письмо:
"Всем, всем, всем. Люблю горячо. Загораю у огня. Ай-лю-лю бедламу. Разъясняю телеграмму. С краю – немножко оплошка. Хоронить – не меня, а монету. А нету – кошелька. А нить – от трусов. Коротка была. Хвала, здоров".
Закричали:
– Здрасьте! Вот-те раз! А вздыхали о живоглоте!
– Без морали дикобраз!
И от счастья отозвали заказ на букет, портрет и раму.
И вдруг – телеграмма:
"Проклятый головорез исчез без оплаты услуг. Обратиться в больницу. Друг.
А за ней – иная, переводная, доплатная, из-за границы, но страшней:
"Погиб героем, без боя, в походе, от своего. Ушиб или в роде того. Без валюты – круто".
А прямо за той, ужасной, очередная:
"Одна телеграмма вручена не туда".
А какая, не ясно.
Беда!
А куда она адресована? Кому уготована?
И почему возвращена?
Из пыли стена!
– Ну и ну! Происки! – завыли на луну – все.
И засудачили о незадаче, о себе и о судьбе покойника.
И – ну крутиться, как спицы в колесе!
И – ну на поиски полковника!
II. ЖИВОЙ, ДА НЕ СВОЙ
1
Искать труп – не суп хлебать: невпроворот кладь.
Мертвый предмет мордой привет не передает – гордый!
А вот живое хватать – что мочало мять: на такое никто – не твердый!
И оттого сначала предположили, что пропавший – удал и в силе, здоров, но удрал подальше от врагов.
И опросили – его друзей.
Но получили от них рой дурных вестей.
Один пробурчал, что кретин не умрет без прикола.
Другой протрубил, что тот дебил полон идей и если пропадет, то из мести уведет за собой города и села.
Третий заметил, что сущий урод – всегда веселый, но идущий по следам мед не пьет, а везет по усам.
Четвертый изрек, что мертвый он будет опасней живого, но срок не истек и люди должны не пугать власть басней о нем, а любого, кто в пальто под стать и в масть лицом, сажать без вины в дурдом.