И обещан, мол, за находку и стол с хлебосолием, и сад орхидей, и, более того, вклад на разработку его идей.
Призыв – не допрос: красив и богат!
И принес результат: Трупом назвались лучшие люди, видные и не пьющие.
Однако зависть – орудие, присущее глупым зевакам – исказила правосудие до обидного брака.
2
Голодный ученый принародно, для всего света, провозгласил, что Труп – это он, что не туп и наделен даром, а для старых и облеченных его любовью изобрел эликсир здоровья.
А на раздольный хлебосольный стол и бровью не повел.
Но при вручении направления на работу заглотнул орхидеи и вместо известной идеи изрыгнул на стол рвоту.
Получилось, что едва неуклюжий нахал прибрал к рукам права на особое пособие, тут же доказал, что сам – обреченный на хилость ублюдок, а изобретенный настой – пустой предрассудок.
Ради морали невежде в награде отказали:
– Прежде, – втолковали, – лечи свой желудок, а диплом во врачи и ключи от хором получи потом!
3
Молодой политик признал на демонстрации, что – не юнец, а Труп, отец и пуп нации. И не меньше.
Заверял вдогонку, что – не больной паралитик, а любимец женщин.
И каждую мать своего ребенка призывал, как отважную женку, голосовать за него, а не его противника – циника и подонка.
Обещал за успех гостинец для всех: материал на пеленки и сад.
Но сыграл – невпопад.
Бывшие крали Трупа собрали группу избирателей, поймали говорившего как предателя и клопа и – разодрали на нем одежду до пупа и ниже, а между тем кричали:
– И стати оторвем, и совсем забьем!
– Хватит брюхатить! Кот бесстыжий!
Но раздев пылко, отступали с ухмылкой:
– Не тот!
– Не на дев женилка!
– Не любимец, а проходимец!
– Не кот, а пес!
И хохотали – до слез.
А прогнали – не отдали ни трусов, ни голосов.
4
Ветеран без мундира доложил, не тая:
– Полковник – я. И громила, и любовник, и задира. Сила – моя. А угодил в тыл – от ран, из-за командира.
Предупредил, что суров и зол, раскрыл вещмешок, предъявил наган и попросил кров и стол.
За столом заговорил о привале, схватил котелок и уполовник, но зацепил крючком шиповник в бокале, уронил горшок с борщом на сапоги и обварил кипятком мысок ноги.
Подбежали к нему со сноровкой, сняли сапог, бахрому, носок – и прочитали татуировку:
"Бьют – беги, командиру – клистир, миру – мир".
На ожог наложили компресс и жгут, но интерес к верзиле сменили на слова для простофили: