Он занырнул чуть не по локоть в карман своего необъятного пальто, лицо его было серьезным, выудил оттуда две пачки папирос – тех самых, старых, добрых, без целлофановой обертки, сине белых, с картой.
– Спасибо, – открыл картонную пачку, – сам то куришь?
– Мне нельзя, я маленький.
– Мамка запрещает, – вырвалось у меня на автомате и тут же я пожалел о своих словах. Кто знает, почему он здесь, почему не в школе за партой в чистой отутюженной форме, почему торгует тут, на улице в такой одежонке затрапезной, почему на хлеб себе сигаретами… тьфу ты – папиросами зарабатывает?
– Нет, она мне ничего не запрещала, – сказал он грустно, спрятал купюру в глубокие недра своего кармана и пошел прочь.
– Эй! Да подожди ты! – догнал, хотел за рукав ухватить, но увидел с какой готовностью во взгляде уставилась на нас здоровая тетка из толпы – только дай повод, разорется о карманниках, о шпане. Обогнал мальчишку, – Стой!
– Да.
– Слушай, – не знал, что сказать, – ты есть хочешь?
– Немного, – ответил спокойным голосом, вроде даже как-то скучно что ли, вот только глазенки его загорелись очень уж ярко, жадно.
– Пойдем, я тебя хоть накормлю. Недалеко тут живу…
– Нет, Я к вам не пойду.
– Почему?
– Люди всякие бывают, – он отвернулся, будто боялся меня обидеть.
– Это да, правильно говоришь. Люди бывают всякие. Давай хоть булочку тебе куплю, – оглянулся на магазин через дорогу.
– А можно пирожок? – спросил он как самый настоящий ребенок без налета своей уличной мудрости.
– Где?
– Тут недалеко, – с готовностью ответил он, – тетя Ира продает, – и спешно добавил, – они недорогие, с ливером.
– Веди.
– Сейчас, только Бимку заберу.
– Кого?
Он уже мчался к краю площади, где на газоне сидел и терпеливо ждал хозяина, надо полагать, тот самый Бимка.
– Бим, Бимка, – закричал мальчуган и собаченок соскочил, завилял куцым хвостиком, припустился с газона к нему навстречу.
И вот он уже обратно бежит и черный лопоухий щенок, помесь спаниэля с кем-то лохматым и крупным, несятся рядом с ним вприпрыжку.
– Твой? – присел, погладил щенка по лобастой голове.
– Прибился, – по-взрослому ответил малыш.
– Где эти твои пирожки?
– А тут, в парке. У тети Иры самые вкусные, – не удержался, сглотнул.
– А ты давно беспризорничаешь?
– Да есть немного, – мы неторопливо шли сквозь пестрый людской поток, и щенок рядом с нами вышагивал смирно, будто выдрессированный. Интересно мы, наверное, со стороны смотримся.