Некоторые ученики продолжали глазеть на меня, но большинство не проявляло интереса. Я был рад уже тому, что они не болтают друг с дружкой. Снова осмотрев класс, я обнаружил лишь печального вида растение в громоздком горшке, надёжно спрятанное в углу от солнечного света. Растение вызывало у меня куда больше сочувствия, чем ученики, которых принудили заняться таким, по всей очевидности, неувлекательным предметом.
– Запишу это на доске, – сказал я и, обернувшись, обнаружил, что доска сплошь покрыта математическими уравнениями. В виде этой доски я столкнулся с печальной реальностью: у меня в воображении учителя и ученики всегда мыли доску перед тем, как придёт следующий класс. От этой иллюзии пришлось срочно отказаться.
– Что это тут у нас такое? – спросил я, надеясь вызвать какую-нибудь ответную активность, а может, и дать себе время, чтобы окончательно принять провал всех моих ожиданий. – Наверно, у кого-то тут была математика.
Я сказал это вслух с той же целью: немного растопить лёд, чтобы люди начали говорить.
– Так это же очевидно, – сказала полненькая светловолосая девочка. Её рыжая соседка охотно засмеялась над комментарием. Было ясно, что в жестокой игре социального взаимодействия они играют за одну и ту же команду.
– И правда, – согласился я. Что я тут вообще делаю? – Как вы уже знаете, меня зовут Бэзил Миллман. MichiamoBasilMillman. Так мы представляемся по-итальянски. Можете записать, если хотите.
Маркер в руке жёг мне пальцы; я старательно выписал корявые буквы на доске. Большинство учеников быстренько записали слова в тетрадки, но некоторые так и продолжали меня игнорировать. Я напомнил себе, что стопроцентный результат по статистике недостижим.
– Теперь мне бы хотелось, чтобы каждый из вас попробовал представиться. Так я узнаю все ваши имена.
В книге по методике было написано, что это эффективный педагогический приём.
– MichiamoLaura, – с готовностью ответила рыжеволосая девочка. В её внешности всё кричало, что человек хочет внимания: ярко-рыжий цвет шевелюры, выбритый висок с одной стороны, макияж, слишком яркий для школы. Похоже, у Лоры не было проблем с ощущением собственной ценности.
– MichiamoLucy, – сказала её соседка – та самая девочка, которая поставила на моём замечании про урок математики штамп «Это очевидно». В её взгляде читалось, что она подозревает что-то нехорошее. Может, это не имело отношения лично ко мне, но мой внутренний контроль сразу усилился, и это мне совсем не нравилось. Впрочем, учеников не выбирают, так что я перешёл к опросу других ребят.