Все ученики, даже те, кто был по-прежнему погружён в телефоны, повторили формулу «Michiamo…» без труда. Я пытался извлечь как можно больше из их краткой самопрезентации, но все попытки что-то о них узнать были так же эффективны, как бегание под дождём с кофейной кружкой в надежде набрать воды.
Передо мной сидела дюжина личностей, все наполовину бодрые, наполовину уснувшие. Кто-то из них мог быть внуком Даны – если он вообще в школе в этот день. Был опрятный, активный мальчик по имени Дэниел с ярко-синими волосами – мне стало крайне любопытно, как ему пришла идея покраситься в такой цвет. Его сосед Джейми не переставая зевал и вообще демонстрировал все симптомы острой нехватки сна. Ученик, которого звали Эмери, был похож на местный фонтанчик радости: он озвучил своё имя с такой открытой душой и широкой улыбкой, что я сразу представил, что он всеобщий любимчик. Девочка, которая всё время смотрела в свой смартфон, сказала «MichiamoLily», не переставая что-то набирать на экране. Я пытался запомнить всех: Нелли, которая рисовала в блокноте, и Лассе, чьё скандинавское имя подходило к его очень бледной коже. Кстати, волосы у него были кислотно-зелёные. Может, эти ребята проиграли какой-то спор? Или просто хотели выглядеть богемно? Ещё за партами сидели обаятельный Рон с африканскими дредами, и его соседка, тихоня Амалия, и другие ребята, чьи имена сразу выветрились у меня из памяти. Информации поступало много, я уже чувствовал, что перегружен, но надо было продолжать.
– Perfetto! Превосходно! – сказал я и на итальянском, и на английском, чтобы ребята увидели и запомнили общий латинский корень. – А теперь не могли бы вы ответить на один вопрос? Для чего нам изучать итальянский?
Это был простой способ обсудить цели обучения, задать направление нашему курсу и всякое такое. Я думал, что ребята поделятся ценными идеями, а я потом придумаю задания, которые эффективнее всего помогут им достичь своих целей. Ведь любой разумный учитель так бы и сделал, правда?
– Без понятия, – сказала Лили – так её зовут? – наконец оторвав глаза от экрана. – Мне кажется, он нам вообще ни к чему.
Такого ответа я не ожидал.
– Правда? – только и смог сказать я. – Peccato. То есть жаль, что вы не хотите открыть свои умы и сердца великой итальянской культуре, которая подарила вам столько шедевров.