«Бывший работник НКВД Кацафа А. И. на допросах в 1956 г. и 1960 г. показал, что по распоряжению следователя Агранова он находился вместе с Николаевым в камере и охранял его, а также присутствовал при исполнении приговора. Николаев рассказывал ему, что убийство Кирова он совершил по личным мотивам. Следователи Дмитриев и Агранов обещали ему сохранить жизнь, если он будет давать показания о контрреволюционном заговоре. После суда Николаев кричал, что он оклеветал своих товарищей, что ему обещали сохранить жизнь, но обманули. Перед исполнением приговора в отношении Котолынова Агранов и Вышинский требовали от него рассказать “правду”, на что Котолынов ответил: “Весь этот процесс – чепуха. Людей расстреляли, сейчас расстреляют и меня. Но все мы, за исключением Николаева, ни в чём не виновны. Это сущая правда”».
Выясняется, что это тот самый Кацафа, который утром 4 декабря сообщил в рапорте, что во сне Николаев якобы произнёс: «Если арестуют Котолынова, беспокоиться не надо, он человек волевой, а вот если арестуют Шатского – это мелюзга, он всё выдаст»[6]. Если рапорт Кацафы правдив, это непреложное доказательство существования подпольной террористической организации. Если же Кацафа солгал, с тем же успехом он мог лгать и во времена Хрущёва, давая «нужные» показания.
Таким образом, горбачёвская «реабилитация» осуждённых по делу об убийстве Кирова, мягко говоря, неубедительна. Судя по всему, подпольная зиновьевская организация в Ленинграде действительно существовала. С другой стороны, позиция сталинского правосудия тоже не выглядит безупречной – во время следствия и суда многие из подельников Николаева отрицали свою вину. Необходимы дальнейшие исследования, ввод в оборот новых источников. И то, что материалы дела остаются до сих пор засекреченными, наводит на серьёзные подозрения, что нынешние российские власти боятся предать их гласности, дабы не разрушить ещё один антисталинский миф.
Книгу Гровера Ферра вряд ли можно отнести к категории «лёгкого чтива». Говоря словами автора, она предназначена «для тех читателей, которые ищут критического разбора и анализа».
Основные факты никогда серьезно не оспаривались.
Около 4:30 дня 1 декабря 1934 г. Сергей Миронович Киров, Первый секретарь партии большевиков в Ленинграде, вошел в Смольный институт, штаб-квартиру большевистской партии. Киров поднялся по лестнице и пошел по коридору третьего этажа к своему кабинету. Леонид Васильевич Николаев, безработный член партии, стоял в коридоре. Николаев позволил Кирову пройти мимо, а затем бросился к нему сзади, выхватил пистолет и выстрелил Кирову в затылок. Потом Николаев выстрелил себе в голову, но промахнулся и упал без сознания на пол в двух-трех шагах от трупа Кирова.