Татары кнутами щёлкают, пленников сгоняют вместе. Жнецов с поля пригнали, кто жив остался. Только Пересвета и Ратибора среди них нет. Заплакала Велиока, знать погиб Ратибор в неравной схватке с ордынцами. Не придёт на помощь, из беды не вызволит. Дрожит Велиока, сознание мутится. Бажена плачет, а мать ей рот зажимает, чтобы татарин не зарубил.
Ордынцы кричат на языке своём непонятном, гортанные крики их как ножом воздух рубят. Женщин верёвками друг с другом связали. Верёвки грубые, больно шею трут.
– Боже! Божечки! Куда ж нас? Куда? – плачет Велиока, – Никто нам не поможет, – горестно через слёзы шепчет она, крепче прижимая к себе дочку.
– Бога моли, что в полон, – шепчет подруга её Млава, – хоть живы…
Мужчин связали отдельно. Крепко вязали и руки и ноги, так, чтобы только передвигаться могли. Глазами яростно сверкают ордынцы. Только молодых мужчин и мальчиков в пленники отобрали. Жестоки, бьют пленников в кровь, чтобы послушнее были. А тех, что постарше, побили палашами насмерть, кровью залив землю у горящих изб деревни вольных хлебопашцев. Убили и родителей Велиоки, а брата её меньшого Мстислава с другими вместе связали.
Засвистели над головами пленённых кнуты татарские, двинулась процессия горестная в даль неведомую, на чужбину далёкую, в неволю. Стоны и плачь над ней. А татары ни говорить, ни оплакивать свою судьбу не дают, так и ходит плеть по спинам пленников.
Только под вечер очнулся Ратибор, лёжа среди ржи. Почти всё поле огнём выжжено. Запах гари по-над полем с прохладой от реки смешивается. Дышать трудно, грудь, пронзённая копьём татарским, от нестерпимой боли ноет, кровь по всей рубахе запеклась. С трудом поднялся Ратибор на ноги. Осмотрелся – нет никого. Один Пересвет, раскинув руки и ноги, поверженный палашом лежит. Не живым взглядом в небо вечернее на первые звёзды смотрит. Сел Ратибор на землю подле убиенного друга своего. Обхватил голову руками, застонал от боли душевной, что сильнее была, чем боль телесная от раны. Всё вспомнил Ратибор, что нынче на жатве случилось. Как выскочили на конях из леса татары бо́льшим числом, чем хлебопашцы, вдвое. Пожалел Ратибор, что палицу свою и меч на другом краю поля оставил там, где жатву ранним утром начал. Лишь один короткий меч с ним. Выхватил его из ножен кожаных Ратибор, а тут прилетело копьё ордынское прямо в грудь. Сразило богатыря, упал он в колосья золотые и померк свет в очах его. Так и пролежал до самого заката, истекая кровью.