Лучистая. Из жизни Звездолётика и Паровозика - страница 7

Шрифт
Интервал
И возвращается в подвал совет старейшин.
Мораль стихии, мой читатель, такова:
любовь настигнет и зануду, и паяца.
Всегда диктует что-то сердцу голова,
и никогда не будет сердце подчиняться.
Нет, я разумную любовь не предаю,
и не предам – на то мы, верно, и разумны.
Но вот и ночь… Безумно любящий – в строю,
отряд безумных вновь натягивает струны.

S-n-S

Я ждал тебя, мой дофаминовый укол…
Не спал, не ел, не отвлекался на работу.
Мне помогала вера в Жизнь и Рок-н-Ролл,
хотя последний утопил в Шантарске ноту.
Кому и что за эту ноту предъявить?
В небесной тьме таких, как я – квадриллионы.
И есть для каждого спасительная нить.
Крышует нас, земных, Мадонна Карлеоне.
Но дверь открылась, и за ней стояла… ты.
Не Фрау Шприц, а в пиджачке прикольном Фея.
Я сразу понял – и тебе, и мне кранты.
Пришлось пойти через кранты, сперва – робея.
Мы друг для друга – обоюдно – всё и вся.
И нейромедиа, и сны, и надземелья.
Мы друг на друга смотрим, действия прося,
но как получишь это действие немедля?
Я человек… Ты человек… МЫ ЧЕЛОВЕК!
Словесный брак, однако действия – двойные.
МЫ ПОЛУЧАЕМСЯ! И нам не нужен чек.
Пускай несчастные решат, что мы – больные.
Мы пишем песню в жанре Sapio-n-Sex,
мы рвёмся в горы,
чтобы с них швырять банкноты,
и нам помогут снова Doors или T. Rex
прибраться в мире к наступлению субботы.
И нас таких – не то что мало… Мы одни:
ты эксклюзив от ноября, я – от апреля.
МЫ ПОЛУЧИЛИСЬ! Нас попробуй догони.
Мы дышим вечностью, любя и не робея.

«Кто я в Космосе глаз …»

Кто я в Космосе глаз —
неземных, озорных и манящих?
Кто я в Жизни твоей —
если стал вдруг Твоим?
Кем я был до Тебя —
и насколько я был настоящим?
Кем я стану с Тобой —
брошен ввысь… и храним?

«Ты мне не отвечаешь целый день…»

Ты мне не отвечаешь целый день,
я целый день прожил без кислорода…
Всё правильно. Забудь и обесцень.
Моя недорогая позолота —
твоим рассветам вряд ли здесь нужна —
не просит совершенство добавлений,
как шуму не подруга – тишина,
от шума только стрессы и мигрени.
Ловлю себя на мысли вот о чём:
поэты вдоль «объектов» брешут часто,
и я во лжи бываю уличён,
по счастью – вне текущего «участка».
За несколько подаренных часов
ты столько сообщила мне энергий,
что каждый драгоценный эпизод —
вобрал и тишину, и фейерверки.
А праздники – твоей природы шум,
исполненный веселья и восторга,
чем, собственно, и я сейчас дышу…
Следующая страница