– Раскаиваетесь сейчас? – подсказал, завершая получасовую пытку словом, Иван Сергеевич.
– А как иначе?
– Василий Петрович, давайте в игрушки играть не будем, – ответ не устроил Ивана Сергеевича. – На такие вопросы отвечают только да или нет. Других вариантов не бывает.
– Да, я раскаиваюсь, – четко произнес Василий Петрович.
– Ну и дальше, – подсказал Иван Сергеевич.
Василий Петрович не сразу понял, что от него хотят, но неожиданно откуда-то из подкорки всплыли готовые фразы, и речевой аппарат сам собой – помимо воли – донес их до товарищей в зале.
– Заверяю коллег, что полностью осознал свою вину перед Родиной. Пройдя полный курс реабилитации, готов трудом, всей жизнью своей доказать, что я новый гражданин Великого государства.
– Ну а сейчас вопросы, – разрешил Иван Сергеевич после бурных продолжительных аплодисментов.
– Можьно? – робко поднял руку Рустем Амирханов, которого ослепленный прожектором Василий Петрович узнал по неискоренимому татарскому акценту.
Иван Сергеевич, видимо, дал отмашку, и Рустем Закиевич спросил:
– Корьмят вас хорощо?
На все остальные вопросы – есть ли баня? книги читаете/статьи пишете? гуляете часто? новое кино показывают? вечера свободны? – Василий Петрович отвечал, не задумываясь.
– Спасибо, товарищи, за поддержку! – Иван Сергеевич дал понять, что встреча окончена.
Бывшие коллеги потянулись прощаться.
– Ну, коллега, до встречи! – Матвей Ильич, оказавшийся в этой очереди последним, прижался к Василию Петровичу и вдруг скороговоркой прошептал в самое ухо:
– Страшно там?
– Терпимо, – чуть слышно ответил Василий Петрович.
– Гавно народишко, – успел шепнуть Матвей Ильич, косясь на Ивана Сергеевича. – Не болтай лишнего.
6
Получив у Ивана Сергеевича справку о прохождении просветительского кинопоказа и встречи с коллегами (так и было написано: «удостоверяется прохождение…», Василий Петрович дважды прочитал, чтобы удостоверится, что не показалось), реабилитант, он себя и сам так начал называть, отправился в Музей национальной культуры. Благо, находился он неподалеку. Когда-то, в тучные годы, здесь был целый торговый квартал – развлекательные центры соседствовали с супер- и гипермаркетами, теперь все они обслуживали новую идеологию – не потребительства, а духовного строительства. Над одним из таких корпусов и увидел Василий Петрович огромную вывеску «Музей национальной культуры».