– О том, когда тебе будет удобно перевезти вещи.
– Прошу прощения? – вырывается у меня удивленный возглас.
– В мою квартиру.
– Зачем мне это делать? У меня есть своя.
– Это не твоя квартира, – говорит он с нажимом.
– Она принадлежит отцу.
– А ты с пятницы будешь принадлежать мне.
Приносят напитки, и я почти жалею, что не решилась на что-нибудь из спиртного. Возможно, алкоголь смог бы смягчить этот новый удар, нанесенный мне Максимом Андреевым.
– Ты говорил, чтобы я относилась к этому браку как к сделке, – напоминаю, с трудом подбирая слова.
– Ничего не изменилось, – вкрадчивая мягкость его голоса и мерцающий блеск в зеленых глазах начинают меня тревожить.
– Если это бизнес, нам не нужно жить вместе.
– О том, что это так, знаем лишь я, ты и наши отцы.
– Об этом уже знает моя подруга, – парирую я.
– Тогда, я надеюсь, она умеет хранить секреты, – в его голосе звучит металл, от которого по спине бежит холодок.
– Я не перееду к тебе, – говорю с уверенностью, которой на самом деле не чувствую.
– Ты все усложняешь. И ты, конечно, переедешь, – он произносит это абсолютно спокойно, словно даже не рассматривает другой возможности.
– А если я откажусь?
Прежде чем ответить, Максим делает глоток свежевыжатого сока.
– У меня большая квартира. У тебя будет своя комната и отдельная ванная.
Вот и все. Так просто. Он ставит меня перед фактом, ожидая абсолютного подчинения. Мое бешено колотящееся сердце болезненно сжимается, по напряженному телу пробегает волна дрожи. Я беру стакан с водой, отводя глаза, чтобы он не заметил, насколько сильно выбил меня из колеи.
– Кажется, ты уже все решил, – говорю тихо, понимая, что все мои возражения ни к чему не приведут.
– Лишь в общих чертах, – говорит он неожиданно мягко. – Влада, это естественно, что после свадьбы ты переедешь ко мне. Я даже не думал о другом развитии событий. Да, у нас с тобой необычный брак, но для остальных мы – пара. Иначе в чем вообще был смысл?
– Для меня во всем этом вообще нет никакого смысла.
Официант приносит еду, и какое-то время я делаю вид, что меня увлекает содержимое тарелки. Сосредоточиться на этом мне удается лишь на несколько минут, потом мой взгляд падает на руки Андреева, четко и уверенно орудующие приборами. Длинные пальцы с аккуратными ногтями, белые манжеты рубашки, лаконичные часы стоимостью несколько сотен тысяч. Внезапно поймав себя на том, что мне приятно изучать его, я в смущении и замешательстве отвожу глаза.