Вернулся Стрельцов.
Алексей Петрович, тщательно перерисовал на лист бумаги интересующий его участок карты и со слов сержанта условными знаками пометил, где находятся сад, поля колхоза и луговина с озером, «битком набитым рыбой».
– Ну вот, – удовлетворенно проговорил Корж, окончив рисунок, – теперь я не заплутаюсь в окрестностях Степанова.
Стрельцов спросил:
– А разве мы не вместе отправимся туда?
– Нет, вам лучше остаться здесь. Мне почему-то не нравится история с той лодкой. Пропала в ночь на тринадцатое… Нигде ее не нашли… А река – неплохая дорога, особенно ночью. Никто увидит, никто не услышит…
– Вы думаете?! – Стрельцов не договорил.
– А вы?
Стрельцов покачал головой.
– Может быть…
– Вот именно. Самым серьезным образом займитесь лодкой, водоливом, вахтенным матросом, всеми, кто прямо или косвенно окажется причастным к этому делу.
– Хорошо. Когда вам приготовить лошадь для поездки? Хотя у вас машина.
– Я пойду пешком. Выйду в сумерки, чтобы как раз к ночи быть в Степанове..
Алексей Петрович неторопливо шел к Степанову. За клинцовской околицей дорогу с обеих сторон обступила густая высокая рожь. Корж шагал посредине колеи и, пока позволял свет, внимательно присматривался, нет ли где входа в посевы. Но хлеба тянулись сплошной стеной, без меж, без тропинок через них. А потом догорела заря, как-то сразу потемнело, и теперь Алексей Петрович следил лишь за дорогой, белевшей под ногами.
Скоро впереди на взгорье темными силуэтами по светло-серому фону неба выступили крыши домов, потянуло чуть уловимым запахом жилья. Где-то вдалеке несколько раз пролаяла собака и смолкла.
Неожиданно около самой дороги словно из-под земли выросло небольшое приземистое строение. Корж подошел ближе. Он разглядел станок из бревен и кучей наваленные у стены бороны, плуги, колеса. Кузница. Значит, уже околица села. Здесь должна быть другая дорога, ведущая по задам к фермам, конному двору и мельнице. Корж решил пройти немного по ней, а потом каким-нибудь переулком выйти сразу в центр села. Он обогнул кузницу и чуть не упал, запнувшись. Под ногами загремело железо. Корж мысленно выругался: «Тьфу, черт! Чуть не с барабанным боем являюсь. Переполошу всех…» Но кругом было тихо. Даже чуткие собаки не обратили внимания на шум.
Узенькой тропинкой, сжатой по бокам плетнями, Алексей Петрович вошел в улицу. Через несколько шагов его окликнули: