Идёт она, идёт, а снег всё сильнее, всё гуще, небо всё темнее, сумрачнее. Слышит она впереди то ли вой, то ли свист разбойный, то ли хохот бесовский, леденящий душу. Стало ей страшно. И вспомнила Аня, как мама читала ей про одного святого старца, который учил в таких случаях сложить руки крестом на груди и прочитать трижды молитву «Богородице Дево, радуйся». Аня так и сделала − и страх отпустил её.
А вот уже и берег, и мосточек, хлипкий, узенький такой, что лишь одному человеку пройти по нему можно. И конца ему не видно. А на кусте близ моста сидит огромный, величиной с человека, чёрный-чёрный ворон и нагло хрипит: − Отдай миллион-н-н, тарабах, карр-ра-рах… − Аня и тут не сплоховала: перекрестилась и быстро прочла молитву «Да воскреснет Бог…». Ворон и замер с раскрытым клювом, будто забыл, что хотел сказать − и остался на месте чучело-чучелом.
Аня ступила на мост. Мост скрипел, шатался, вода под ним так и клубилась, тёмная, глубокая. Метель, мечась над тёмной водой, бросала хлопья ей в лицо, залепляла глаза. Казалось, мосту не будет конца, но девочка шла уверенно, безбоязненно. И пока она шла, ей сквозь буран едва слышно звучала то ли свирель, то ли иволги пенье. И от этого было не так холодно идти с непокрытой головой.
Но вот метель стала утихать, посветлело. Снежинки сделались лёгкими и весёлыми − и на душе стало радостней. Впереди Аня увидела золотисто-розовое свечение. Вскоре оно перешло в настоящее зарево над невиданно прекрасным островом, к которому привёл её мостик. С зелёного холма к ней скатилась с радостным визгом белая мохнатая собачонка и лизнула Аню в руку. За ней шёл юноша, в его руках светился тот самый листик. Юноша подошёл, поклонился и сказал:
− Милости просим в наш город. Меня зовут Алексеем. Этот живой листочек рассказал мне, как ты по-христиански душевно порадела всем встречным людям − вот мостик и пропустил тебя.
Видишь эти высокие башни, терема и церкви? Это Китеж-град. Здесь живут все, кто делал добро для Матушки-России: её устроители и защитники, хлеборобы и художники, учёные, поэты, их пестуньи и вдохновительницы − нет здесь ни палачей, ни тюремщиков, ни душегубов-бандитов, ни предателей. Есть в Китеже цари, священники и монахи. Все они в своё время порадели о России. Они и ныне работают для неё.