– Губарев Роман Андреёвич, иди ко мне. Гроб без окон, гроб без дверей, среди людей и среди нелюдей. Отпустите его силы сна хоть на полчаса, хоть на минуточку.
В эту секунду то, что было духом Романа Губарева, бросилось с воем на Михаила Ивановича, но столкнулось с прозрачным препятствием. Дух не мог преодолеть этой тонкой прозрачной границы, по периметру которой горел тонкий огонек. В тот момент, когда дух врезался в границу, то огонь засиял чуть сильнеё, ярче и загудел. Дух снова разогнался и бросился вперед, пытаясь добраться до Кулдышова.
Однако граница была создана из силы, неподвластной духу. Она вибрировала, сияя, но оставалась непроницаемой, удерживая смертельную злобу потустороннего создания. У Михаила Ивановича был только один шанс задать вопрос. Потом дух, скореё всего, не придет, а если и объявится, то справиться с ним будет гораздо сложнеё.
Поняв бессмысленность своих попыток, дух остановился непосредственно перед границей, увеличился в размерах, так что его лицо, или то, что когда-то было лицом, почти целиком заполнило собой пространство в рамке между мирами. Михаил Иванович почувствовал, что темные провалы глаз духа сфокусировались и смотрят прямо на него, пытаясь поймать его взгляд.
Это был опасный момент. Ему необходимо избегать прямого зрительного контакта, иначе существо могло утащить его через барьер, перетянув к себе в мертвый мир.
Михаил Иванович хорошо понимал, что страх сейчас – его наихудший враг, и отлично знал множество уловок, которые духи используют, чтобы выбить людей из равновесия. Годы опыта в общении с духами научили его сохранять хладнокровие даже в самых напряженных ситуациях. Плавно, едва заметно, он сменил фокус взгляда, не следя за самим духом, а словно заглядывая сквозь него вглубь пустоты. Этот взгляд помогал ему сосредоточиться на главном – получить необходимую информацию, прежде чем тень прошлого исчезнет.
Долгие секунды растянулись в вечность, казалось, комната наполнилась мерцающим, холодным светом. Дух подчинялся своим собственным законам, и теперь от Михаила Ивановича требовалась только выдержка и терпение.
Наконец, наступил момент задать тот самый вопрос. Сдержанный, серьезный голос Михаила Ивановича разрезал застоявшийся воздух:
– Кто тебя убил?
Реакция духа была прогнозируемо бурной – очередная яростная попытка прорваться сквозь невидимый барьер, и раздался затравленный вой: «меертв, неет».