Как ни странно, но я скучала по работе в баре и тем временам. Моя молодость пролетела незаметно и осталась здесь. Вернувшись за стойку, я вспомнила все пропорции коктейлей, названия вин и какая водка самая популярная.
В воскресный вечер посетителей было немного. Я скорее бездельничала, чем работала. На мне был расчет и выпивка – легкотня. От нечего делать я натерла до блеска бокалы и отполировала столешницу.
Время пролетело незаметно. Но вместо Карины бармена вернул на смену ее муж Леша.
– Привет, Ева. Как жизнь? – поздоровался он, чмокнул меня в щеку.
– Потихоньку. Мы с Кариной выпить собирались, – напомнила я. – Она подъедет?
– Не, осталась дома с Милой. Температура и кашляет, как шахтер. Похоже, опять бронхит. Откуда только он взялся среди лета.
Я сникла, но разговор поддержала.
– Из сада, наверное.
– Наверняка. Дался Каринке этот сад. Как будто она на заводе работает.
Леша глянул на батарею бутылок за стойкой и печально вздохнул.
– Я бы тебе составил компанию, но лучше к девочкам поеду. Сашка сейчас пиво выгрузит и сменит тебя. Спасибо, что подстраховала, Ев.
– Не за что.
Я улыбнулась ему и подставила другую щеку, прощаясь. Каринка, конечно, коза. Напоминала мне про работу, но ничего не сказала о больном ребенке. Обидно, блин.
Видимо, придется подвести отца, который настойчиво выставил меня из дома до полуночи. Если честно, мне совсем не хотелось уходить из бара. Я знала, что с Митькой все будет хорошо. Папа включит какой-нибудь трешовый боевик и обязательно позвонит, если ребенку станет хуже.
А я точно не смогу никуда выбраться в ближайшие лет пятнадцать.
Ладно. В школе точно будет полегче с личным временем, но до нее надо дожить.
– Чего грустишь, Данилова? – громко проговорил Сашка.
Он напугал меня внезапным появлением. Я подпрыгнула и шлепнула его по плечу.
– Сволочь! Ты откуда взялся?
– Из подсобки, – ответил он невозмутимо с наглой улыбочкой, довольный что застал меня врасплох.
Саша работал у Карины сто лет. Он уже был здесь, когда я пришла официанткой, и оставался бессменным барменом все пять лет. Старше меня на непонятно сколько лет, всегда веселый, всегда с похмелья. Иногда он уходил в запойный штопор, но всегда возвращался. Карина принимала его, потому что особо никто и не рвался работать за стойкой. Саша хотя бы не воровал внаглую и знал барменскую науку как свои родинки.