– Ты милый, даже когда сердишься. Если кому-то и ревновать, так мне.
– Я тебе поводов не давал.
– Мало ли, – она тихонько провела ладонью по моей щеке, – Повод, по большому счету, неважен.
Я ее поцеловал.
Мы снова были вместе. И все мои поганые мысли и подозрения ушли куда-то вглубь сознания, по крайней мере, до поры до времени.
И не было никого, на всем белом свете, кроме меня и моей девушки. Моей любимой девушки.
Не было.
* * *
Ирина
“Попала… но в сказку ли?”
“А ты думаешь, в сказку попала?” – именно так и думала Ирина, тридцатилетняя женщина-криминалист, разведенная крашеная блондинка. Дама, приятная во всех отношениях. Думала, что и впрямь “попала в сказку”.
Но думала, разумеется, “тихо”. С неким суеверным чувством – как бы не сглазить. Как бы не убедиться в конечном итоге, что и новый ухажер (новый мужчина), собственно, такой же “козел”, как и остальные. Ну, разве что более обаятельный, лучше воспитанный (точнее, вышколенный). Даже не лишенный светского лоска (насколько Ира могла судить о “светскости”, не будучи “светской львицей”).
…После того похода в кофейню Волконский позвонил на третий день (когда Ира уже начала сомневаться, позвонит ли вообще). Пригласил в ретро-кинотеатр на какую французскую муру… фильм можно было выбрать самостоятельно, в репертуаре имелись и комедии, и мелодрамы, и даже детективы… с участием, разумеется, звезд первой величины.
Ира выбрала черно-белую драму с Анни Жирардо. И не ошиблась. Фильм действительно впечатлил.
Потом Волконский повел ее “тихое” заведение, где они довольно вкусно поужинали (под умеренное количество легкого хорошего вина), и Ирина (памятуя свой опыт, не всегда позитивный) уже готова была к приглашению “на чашечку кофе” (скорее всего, в недорогой мотель), но Волконский просто предложил пройтись по набережной. (Мягкий вечер с падающими с неба крупными хлопьями снега располагал к прогулке).
Собеседником он оказался отменным. Ирине скучать не пришлось, но в какой-то момент пришлось с досадой ощутить некоторую свою ограниченность, что ли, ибо в том, что не касалось непосредственно ее работы (и типично женских тем), а касалось “высоких сфер” – искусства, литературы, живописи – Ира здорово “проседала”. Впрочем, Волконский был достаточно тактичен, чтобы не выпячивать своего превосходства.