Пуговички на коротком Марьином халатике сами собой выскочили из петелек, и оказалось, что под халатиком на любвеобильной Марье ничего нет. Она живо справилась с ремнём на Петькиных брюках, умело расстегнула ширинку и, глупо хихикая, запустила холодные ручонки в самое заветное, уже начинавшее пылать пожаром сладострастия, место. Повеселевший Петька мигом забыл про свои полночные страхи, выскользнул из-под горячей любовницы, словно уж, и крепко обхватил её за талию, разворачивая к себе спиной и зарываясь носом в мягкие, пахнущие ландышем волосы.
– Петь, идёт кто-то.
Вот так и всегда: только ему, жадному до плотских утех и жарких развлечений, похорошело, как кто-то припёрся. Неприятная догадка заставила Петькино сердце похолодеть.
– Муж твой? – прошептал встревоженный Рукавица, проворно застёгивая брюки и собираясь дать дёру.
– Да не, кто-то невысокий, – Марья высматривала кого-то невидимого из-за берёзы, как заправский разведчик, – Не пойму, вроде пацан чей-то. Глянь, Петь!
– Ребёнок? Откуда тут ночью ребёнок? – Петька изо всех сил напряг зрение, пытаясь разглядеть нарушителя их с Марьей уединения.
По тропинке, метрах в тридцати действительно крался какой-то пацан в натянутой по самые глаза тёмной кепке и с огромной сумкой через плечо. Полная луна скрылась за облаком, и подробнее разглядеть мальчишку Рукавице не удалось.
– Сюда идёт, – констатировал он недовольно, – Давай затаимся, а то не хватало ещё, чтоб про нас с тобой по селу растрепал.
– Давай.
Через несколько секунд пацан с ними поравнялся.
– Манька Сорванец! – вскрикнул Петька, забывая про конспирацию.
– Ай! – взвизгнула застигнутая врасплох Манька и резко дёрнулась с места.
– Стой! – Рукавица был настроен решительно – на днях хулиганистая Сорванец поработала в их курятнике, но мать упорно не хотела с воровкой связываться. «Может, не она?», – пожимала добрая женщина плечами, виновато улыбаясь, – Стой, всё равно догоню! Опять по селу промышляешь, рожа уголовная? А ну показывай, что в сумке! Посмотри, Марья, что у воровки в сумке.
– Петя! – горестно вздохнула Марья Парамонова, недовольная тем, что любовник её выдал.
– Марья? О, какая такая Марья? Уж не Парамонова ли? А муж Марьи знает, что вы тут вдвоём в кустах околачиваетесь? – Маньке палец в рот не клади – Петькину оплошность она пустила в дело сразу.