Груди горели и ныли. Налились бы они молоком для малышки, чтобы я могла ей что-то дать напоследок…
Но там было пусто.
Я – была пуста.
– Мами, да как же я брошу вас с Лиззи?
– Если получится выкупить Китти, не приводи сестру сюда. Здесь ее не спрячешь. Николас тебя прикончит. Он растопчет все твои мечты.
– Но Лиззи…
– Китти совсем одна. Стань ей матерью. А я стану матерью Лиззи.
– Как я покину плоть свою?
– Остаться – не значит сохранить ее. У тебя есть старшая сестра, Долли. Ее у меня забрали.
– Что?!
– Да, сестра, Элла. Мой отец продал ее, прежде чем продать меня Кирванам.
Я прижалась лбом ко лбу мами.
– Когда-нибудь я все исправлю.
– Ты все исправишь, просто оставшись в живых. И сохранив жизнь Китти.
Я была дурехой, слишком поздно узнав силу матери. Теперь мне предстояло выживать без нее.
– Мами…
– Китти – мое сердце, но ты – моя душа. В тебе сила женщин-воительниц.
Ма взяла меня за руку и отвела в мою комнату. Она положила Лиззи в колыбель, а потом умыла меня водой из калебаса. Достала свои четки, те самые, с красными и золотистыми бусинами, прошептала молитву и сунула их мне карман.
Плача, я попрощалась со своей комнатой, с окном, откуда светили мне звезды. Затем взяла мою дочь, мою Лиззи, которая сосала десны с режущимися зубами.
– Прощай, малышка. – И посадила ее обратно в колыбель.
Прихватив кошель денег и мешок с пожитками, я убежала.
От меня все еще смердело Николасом. А кровь на одежде я должна была показать единственному человеку, который мог выкупить для меня Китти.
Дойдя до границы плантации, я увидела, что перед входом в дом Келлса стоит повозка. Он снова собирался уезжать.
Я ворвалась в дом и принялась звать снова и снова:
– Пожалуйста! Мистер Келлс! Вы нужны мне!
Он вышел из длинного коридора босой, в халате.
– Долли, рад… Ты… Николас.
– Да. – Бросив свои пожитки, я показала ему синяки. – Купите для меня Китти! Вы – плантатор, вам позволят.
– Даже не знаю…
– Все мои деньги останутся вам, даже если не выйдет, только попробуйте. Это все, что у меня есть. Помогите!
Он пристально смотрел на меня. Казалось, прошел не один час. Келлс оценивал риск, гадал, достаточно ли это для него выгодно?
– Пожалуйста! Вы знаете, что это доброе дело. Вы сами сказали, что должны мне. Помогите же.
Его рука сомкнулась на моей. Он взял монеты и убрал в карман.