Теплая рука коснулась его щеки, взъерошила волосы. Он поймал Зинину ладонь, поцеловал.
– Доволен собой?
– Как всегда.
– Жалеешь его?
– Пытаюсь понять.
– А что тут понимать. Он защищал дочь. Я бы на что угодно пошла ради ребенка.
Маршал кивнул, достал портсигар, зажигалку, но так и не донес огонек до папиросы. Вместо этого вскочил, хлопнул себя по лбу:
– Черт! Какой же я болван!
* * *
Покой публики, чинно прогуливающейся после суетливого вторника, был самым бесцеремонным манером нарушен приличного вида господином, который вел себя совершенно невообразимым образом. Он не просто бежал – он несся по Торговой с непокрытой головой, задевая прохожих и даже не извиняясь.
Через двадцать минут красный от бега Маршал влетел в калитку заусайловского дома, чуть не сбив с ног Захара, крикнул высунувшемуся на шум дворецкому:
– Хозяин дома?
Из окна кабинета свесился Александр Николаевич:
– Константин Павлович? Что?..
Но Маршал бесцеремонно перебил:
– Куда Ильин увез дочь?
– Нину? Но зачем вам?
– Я идиот, Александр Николаевич! А вы наполовину правы! Ильин не убивал провизора! Актера – да, но не Бондарева! Он защищал дочь! И продолжает это делать!
* * *
Последняя весенняя суббота была по-летнему жаркой. Парило так, что воздух кисельно густел от предвкушения приближающейся грозы. Маслянистый запах сгоревшей на солнце сирени провоцировал мигрени. К вечеру небо над заливными лугами вдоль низкого берега Сосны потемнело, за дальним пролеском уже посверкивало и погрохатывало. Антон Савельевич подвел последнюю горизонтальную черту под дневной сводкой, аккуратно написал итоговое число, подул на чернила и переложил лист в бумажную папочку. В ту же минуту часы в столовой отыграли гимн и отзвонили семь раз. Пора. Он вышел из кабинета, прошел коридором к двери – ровно шесть шагов, три ступеньки, двадцать шагов до угла, от него еще тридцать, пять ступенек, фойе, четыре шага, левая дверь. Он замер на мгновение, восстановив дыхание, постучал ровно три раза.
– Входите, Антон Савельевич.
Александр Николаевич отложил перо, хлопнул крышечкой чернильницы.
– Ну как там у нас дела? Славно поработали?
Ильин протянул хозяину папку, ответил:
– И поработали, и заработали. Мне к девяти в театр, я предупреждал, помните?
Заусайлов кивнул:
– Конечно-конечно. Только у меня к вам просьба – принесите мне из аптеки рублей четыреста-пятьсот. Сегодня игра у Карла Арнольдовича, а я забыл в банк заехать. У вас же есть там такая сумма?