– Не сообразила, – улыбнулась девушка. Она была далека от темной стороны реальности и не распознала воровского жаргона.
Они продолжили светскую беседу ни о чем. Официант вновь принес кофейник со свежесваренным напитком и чистые чашки. Сливочник и сахарница, тонкого костяного фарфора, белые с золотом, оставались на столе. Официант разлил кофе. По молчаливому указанию девушки положил в её чашку кусочек сахара, изящными щипцами из серебра, и добавил сливок.
– Вы не выглядите бедной гувернанткой в поиске места, – внезапно сказал Александр, когда официант удалился от столика. – Вы уверенно обращаетесь с обслугой. У Вас ухоженные волосы и кожа. Поверьте, я знаю, что это требует не столько денег, сколько времени и усилий. Которых не может быть у девушки Вашего сословия. У Вас дорогая обувь. Ботиночки из кожи такой выделки стоят не меньше 50 рублей. И, извините, но гувернантки не носят отменного качества нижние юбки. Что скажете?
Катя растеряно молчала. Она не знала, что отвечать. Стоит ли открыться этому мужчине, постороннему и чужому? Но он так любезен с ней, а она совсем одна…
И только многолетняя привычка, в любой ситуации держать лицо, позволили Кате с достоинством выйти из неловкого положения. Гувернантки всю юность твердили ей, что «дама из высшего общества обязана владеть уверенным, без эмоций, голосом. Даже если хочется кричать и плакать. Иначе приклеят ярлык истерички, плаксы и никогда более не будут принимать всерьёз». Женские эмоции хороши в будуаре и дамском романе, повторяла Аннет, её французская бонна.
Девушка расправила и без того прямую спину, высоко подняла голову и ответила бесстрастным голосом, над которым так бились её наставницы.
– Уверяю, Александр, что Вы ошибаетесь и принимаете меня за кого-то, кем я не являюсь. Я обычная учительница. И все, что Вы мне приписываете не имеет под собой никакого основания.
Вот так. Аннет гордилась бы своей воспитанницей.
Александр не стал продолжать расспросы и ловко замял опасный разговор, который мог привести чёрт знает к чему. А Катя думала, что ещё не готова открыться кому-либо. Да, она юна и растеряна, и нуждается в благосклонном участии. Но тот ли это человек?
Они поболтали, допили кофе, Александр проводил её до купе. Прощаясь и дежурно целуя руку, сказал:
– Вы совершенно необыкновенная девушка! Я очень рад нашему знакомству. Это моя визитная карточка. Если возникнет потребность в помощи или просто захотите попить кофе в приятной компании – милости прошу. Да, кстати, я всё уладил и более Вас не побеспокоят. Разрешите откланяться. И, надеюсь, до свидания!