Тетка-врач, включив свет, вытащила Аню из-под одеяла:
– Давно лежишь?
– Не знаю, с обеда, наверное.
– Самолечением они занимаются все, думают, самые умные, укуталась как чучело, сама себе температуру нагнала.
Тетка сыпала словами, не дожидаясь ответов, при этом ее мощные руки двигались ловко, каким-то образом у Ани под мышкой оказался градусник.
– Тридцать девять, – нахмурилась и вроде как расстроилась тетка. – А чего ты хотела?
Аня не реагировала.
– Чего хотела, говорю, под ста перинами валяться. Ну-ка, разделась до трусов – и под простынку.
Аня завозилась пальцами, но пижама никак не поддавалась.
– Где простынка у тебя? – устало спросила тетка.
– Не помню.
Аня и правда не могла сообразить, где что лежит.
– Да не снимай ты! – тетка отбросила ее руку. – Сумка твоя вот эта? Паспорт, деньги там? Так, вот это возьму еще.
Тетка подобрала с пола джинсы и худи, вздернула Аню, доволокла до прихожей, сама засунула ее ледяные ноги в сапоги, набросила на нее пуховик, застегнула. Кивнула на телефон и ключи, велела взять, окинула взглядом квартиру, потом выпихнула Аню с сумкой в подъезд и захлопнула дверь.
Домой она вернулась часа через два на такси. КТ показало, что ничего критичного нет, можно и дома полежать. Тетка снова на нее разворчалась: время потратили, думали, умирает девка, – а сама протянула ей номер телефона на бумажке: напиши мне завтра, как дела. У Ани не было сил удивляться странностям тетки: говорит одно, делает другое, и бог знает что думает на самом деле.
Дома Руслан метался с трубкой у уха, кричал кому-то: «Дайте мне ваше начальство, как это так, не знаете, куда положили? ФИО? Да я сто раз вам диктовал: Калинина Анна Сергеевна. Что? Жду, блин!».
И тут увидел Аню.
Нажал на отбой.
– Где ты была? Телефон твой где? – Руслан тряс ее за плечи.
Она опустилась на скамейку в прихожей.
– Почему я должен носиться по всей Москве, когда…
Руслан сел рядом.
Грел ее руки, рассказывал с какой-то издерганной интонацией, что уже заворачивал к дому, но сдал назад, пропустил «скорую». Потом только понял, что это увезли ее, Аню, развернулся, помчался следом. Но «скорая» как растворилась в воздухе. Помаячила впереди и исчезла. В шестнадцатой городской, ближайшей, доехал на всякий, Ани не оказалось. Дальше – уже не знал, что и думать. Вернулся, звонил на горячую линию час, больше, ругался, пытался узнать, куда хоть положили.