Агнес села обедать, снова ругая повара и подлеца-трактирщика, который за такие деньги мог вино ей и получше давать. А поев, велела Уте готовить платье к вечеру. Сама же, скинув рубаху, открыла сундук и с удовольствием достала из бархатного мешочка свой стеклянный шар. Прижала к груди. Он был такой теплый, как кот. Иногда ей казалось, что он даже урчит, ну, или издает что-то похожее на урчание. В этот день шар был цвета жирного топленого молока и почти непрозрачный. Красивый. Ей нужно было еще кое-что узнать, всякие мелочи, которые могли пригодиться в сегодняшнем деле, и она снова залезла с шаром на кровать, улыбаясь в предвкушении.
Когда девушка открыла глаза, Ута, ее служанка, стояла возле кровати, боясь потревожить госпожу.
– Что? – буркнула Агнес.
– Трактирщик спрашивает: подавать ли ужин?
– Уже вечер? – приподнимаясь на кровати и глядя в окошко, спрашивала девушка.
– Скоро, – отвечала Ута.
– Пусть несут. Но есть не буду, одежду давай и скажи Игнатию, что со мной пойдет.
– Угу, – кивнула служанка и ушла.
Агнес быстро вскочила с кровати, подбежала к окну. Так и есть, дело к вечеру пошло, скоро колокола бить начнут, звать людей к вечерне. Ну и ладно, зато выспалась. А то может статься, что ночью поспать не придется.
Она стала одеваться. И одежды на этот раз надевала мало, платье заранее выбрала самое простое. Без лишних изысков, которое легко снять при надобности. Нижнюю рубаху надела одну, а без нижних юбок вообще обошлась. Одевалась быстро, скорее по привычке ругая нерасторопную Уту. А когда была готова, встала перед зеркалом: хороша. Жаль, что никто ее сегодняшней красоты не увидит.
– Ступай, – велела она служанке, – Игнатию скажи, что выхожу уже, пусть к реке идет. Я там на берегу буду.
Она надела перчатки – что за дама без перчаток. Нет, конечно же, не потому, что дамы без перчаток не ходят. Дело было в другом. Агнес открыла свой сундук и достала с самого низа тряпицу. Развернула ее, и там лежала склянка желтого стекла с черной крышкой. Совсем маленькая скляночка, на две капли, не больше.
Но в ней было варево такой силы, что о ней в мудрых книгах писали знающие люди: не бери отвар открытой рукой, даже если он в сосуде верном, – ибо смерть.
Девушка не знала, получилось ли зелье, варила она его первый раз. И чтобы испытать варево, одну из плошек, которую использовала для конденсации, сполоснув водой, наполнила молоком и поставила в подвале. Утром следующего дня уже звала Уту, чтобы та собрала дохлых крыс. А было их, больших и малых, больше полудюжины. Зная крепкое крысиное здоровье, Агнес не приходилось сомневаться в силе зелья. Поэтому брала девушка желтую склянку только в перчатках. Сказано же: «Не бери отвар открытой рукой, даже если он в сосуде верном, – ибо смерть». Мудрые люди знали, о чем говорят. Она завернула зелье в тряпицу и пошла из покоев вниз, на улицу.