– Тесто любит тишину, – говорил он.
Наутро мама помогала ему лепить пирожки, а я просыпалась уже от запаха готовых. Я неправильно назвала эти волшебные вкусности пирожками. Мой папа был очень высоким и крупным мужчиной. И всегда говорил, что печёт не пирожки, а пироги. Это правда. Они были просто огромными. Я выходила на кухню, сонная и счастливая. По очереди приподнимала марлю с огромных кастрюль (в каждой кастрюле были пироги с разной начинкой) и вдыхала их аромат, пытаясь выяснить что прячется внутри этих волшебных мягких как пух вкусняшках. Будучи уже взрослой, я пыталась научиться их печь, но даже под руководством папы не смогла воспроизвести эти шедевры. Папа готовил сердцем.
Зато, кроме любви к чтению, папа научил меня плавать, кататься на коньках, ездить на лошади. Он возил меня в музеи, театры и кино. Но самое главное – он всегда со мной говорил. Обо всём и на всех этапах моего взросления. Папа понимал меня. Может быть не всегда. Но он слушал и пытался понять. Мы были из одного теста. Мамочка моя была хорошая, добрая и спокойная женщина. Она очень любила меня, как и я её. Но мир, вернее миры, мне открыл папа.
Тогда, в то летнее утро, на его вопрос про то, кормила ли я голубей, я замялась, ковыряя землю сандалией. Он обнял меня:
– Скажи, как есть.
– Не всегда, я…
– О, это уже отлично, – папа тихонько дернул меня за косичку, – наверное, ты была занята поиском Пушинки?
Я ещё ниже опустила голову:
– Не всегда. Я иногда забывала.
– Бывает, знаешь, голуби от этого не особо расстроились. Они умеют и сами добывать еду. Я просто спросил про них, потому что ты задала мне вопрос про ямку на лбу.
Не знаю почему, но я вдруг испугалась. Мое воображение нарисовало мне картину, что это голубь когда-то клюнул папу за то, что тот вовремя его не покормил.
– Это голубь тебя ударил?– вырвалось у меня.
Папа не засмеялся, он никогда не смеялся надо мной. Только вместе со мной.
– Нет, сказал он, – но ямка напоминает мне о них. Пойдем-ка домой, а то мама выйдет нас искать. Я расскажу тебе об этом позже.
К вечеру мы пошли на пустырь кормить голубей, и папа мне рассказал историю ямки. Ему тогда было восемь лет. Они с мамой, бабушкой и братьями жили в частном доме в районе, где почти у всех были голубятни. Папа и его брат-двойняшка страстно мечтали о ней. Но мама растила четверых сыновей одна, было послевоенное время – самим бы прокормиться. Какие уж тут голуби. Однажды папа забрался на печку, спрятавшись от своих братьев. Они во что-то играли. Бабушка, не зная об этом, бросила на печку молоток, который валялся на полу. И он угодил папе по голове. Напугав бабушку до смерти, он с диким рёвом, скатился с печки. Лицо его заливала кровь.