Я перебила папу, задав дурацкий вопрос. Мне кажется, что я задавала его и раньше, но в тот раз снова спросила.
– А где твоя бабушка сейчас?
Дело в том, что я до какого-то времени никак не могла понять, что люди растут, стареют и умирают. Мне казалось, что дети – всегда дети, взрослые – всегда взрослые, а старики – всегда старики. Просто это такие виды людей. Папа посмотрел на меня и сказал:
– Точно не знаю. Но её уже давно нет.
Через неделю он принесет мне котёнка, который поможет мне осознать природу живых существ. Прекрасного пушистого Ваську, моё первое домашнее животное.
Папа продолжил рассказ. Бабушка вымыла его лицо и замотала голову чистой тряпкой. Она очень расстроилась и так боялась, что мама будет её ругать, что ей стало плохо. Тогда папа пообещал ей сказать маме, что он сам ударился об угол печки. Так ему стало жаль бабушку.
– А потом, через какое-то время, я сделал то, за что мне стыдно до сих пор, – папа грустно улыбнулся.
Я смотрела на него во все глаза:
– Ты пожаловался маме?
– Нет, но …
Когда папа закончил свой рассказ, я погладила его по руке и прошептала сквозь слезы:
– Ты просто очень хотел птицу. Бабуля тебя простила.
Мы сидели на траве, а вокруг нас бродили голуби.
Один шаг в прошлое. Я и бабушка
Когда ко мне пришло понимание того, что люди растут, стареют и умирают, я очень боялась одного. Нет, не того, что я умру. Того, что умрет бабушка. Я часто оставалась у неё на долгое время. Мои родители были целинниками, я родилась в Казахстане, и пока мы жили там, меня время от времени привозили к ней в Подмосковье. У всех бабушкиных сыновей, а их было четверо, если вы помните, родились дочки. Пять бабушкиных внучек. Но самой бабушкиной была я, потому что именно со мной ей пришлось нянчится больше всего. Меня и назвали в честь неё. Кстати, мою двоюродную сестру тоже. Сыновья помнили, как тяжело было их маме растить такую ораву одной. Они уважали её, любили, и двое их них дали её имя своим дочерям. Нас называли Надюшка большая и Надюшка маленькая. Маленькой Надюшкой была я.