Мама упорно говорила, что она чудесный человек, но Аню Нета почему-то пугала. Её застывший, почти рыбий взгляд заставлял думать, что она чуточку больше, чем другие, знает о том, почему исчезла бабушка и теперь стало так больно и страшно. Казалось, для неё это было так же серьёзно, как теперь стало для Ани.
Жаль, что Нета жила далеко и расспросить её тайком не было возможности. Из взрослых знать хоть что-нибудь могла только мама – на неё ведь тоже, как и на тётю Оксану, ничего не действовало. Не вели к ним всем и нити, с той поры соединявшие Аню с большинством остальных.
Мама лишь отшучивалась и говорила о том, что им двоим пора принять смерть бабушки. Мысленно отблагодарить её за жизнь и забыть о том, как она умирала. Объяснить себе, что дело не в иконках и лампадках и они никак не могут навредить, хотя напоминают о той страшной ночи.
Сама Озеровка тоже была ни при чём, ведь тётя Оксана вообще была не оттуда. Да и Григорий с Наташей так покорно замолчали ещё тогда, когда Аня даже не подозревала, как изменит её бабушкина смерть…
Всё это обещало стать загадкой на целую жизнь, загадкой, которая может проверить, насколько Аня крепка и умна. Но пока было ещё слишком рано – оставалось только ждать. Всему ведь своё время.
* * *
– Золотой ребёнок, – сказала классная руководительница, встретив их с мамой на улице. – Откуда такие только берутся?
Аня почувствовала, как подрагивают туда-сюда снова появившиеся еле видимые нити между ней и другими. Всеми, кроме мамы.
– У нас все такие, – рассмеялась она.
Мама попыталась изобразить удивление, когда Аня принесла домой грамоту с золотым же гербом, на которой округлым учительским почерком было выведено «1-е место», – но вышло плохо, ведь она, похоже, знала, что так будет.
Так что уже зимой Аню отправили на районную олимпиаду по русскому. В назначенное воскресенье она пришла вместе с учительницей и несколькими другими ребятами в другую школу. В коридоре была целая толпа, которую с трудом заставили выстроиться в линеечку, и, пока их долго распределяли по кабинетам, Аню тянуло то в одну сторону, то в другую. Их так много. Неужели все они тоже это чувствуют?
И снова ты. Вериш-шь? – шипело в груди так, что Аня боялась: услышат. Смотрела на сидящих за другими партами, разгадывала выражения их лиц, старалась что-то расслышать, но не слышала ничего. Может, это скрыто от других?.. Хорошо, если так.