Окружающие её взрослые не могут говорить об этом без обиняков – значит, она продвинется иначе. А рядом с ней будут идти те, кто пришёл на гумфак за чем-то своим.
* * *
Говорю же, никуда не денеш-шься – шипело внутри, когда Аня ступила на старый паркет в корпусе гумфака. Теперь уж точно никто ничего не слышал – на перерывах между парами здесь было слишком шумно. Однокурсницы оказались весёлыми и болтливыми. Оказалось, что студенческая жизнь – это не только учёба: сама филология интересовала многих меньше, чем предстоящий студенческий фестиваль и подготовка к нему. Аню же почему-то записали в ботанички, и она не противилась.
Болтовня, очереди в буфет, в туалет и бесконечные программисты, идущие на физ-ру, через нити вытягивали из неё все силы. Очередной раз приходя на пары, она думала о том, справится ли, и решала, что справится. Нужно было приспосабливаться к учёбе, ведь её ждали. Радовали сразу несколько периодов литературы и пара новых языков в расписании, хорошая библиотека и преподаватели.
Некоторые из них явно что-то знали, оставалось быть рядом и слушать. А ещё, отложив всё ненужное на потом, внимать дыханию самого учебного корпуса с его старым паркетом. Это по нему когда-то ходили те, кто подошёл к тому, чтобы взять своё, гораздо ближе. Это под их невидимыми шагами еле поскрипывал паркет, когда иссякал основной поток студентов, а Аня оставалась и слушала, как тихо вокруг. С этого момента она оставалась наедине с тем, что её ждало, и никто не мешал больше. Все, кто остались неподалёку, были молчаливы и, казалось, погружены в эту тайну. Для того, чтобы её разделять, говорить уже не требовалось.
Аня шла по корпусу, рассматривала объявления на стенах, заглядывала в книги, оставленные на полках книгообмена, разбирала брошенные в коридорах вещи, пока в один день не наткнулась на то, что потом занимало её долгие недели. Это была старая печатная машинка. Прежде Аня видела такую ещё в детстве, будучи у мамы на работе, и ей пришлось признаться себе: тогда не наигралась.
Увидев машинку впервые, Аня оглянулась по сторонам, с нетерпением достала из рюкзака лист бумаги и силой разгладила его об стену. Она заправила его в машинку, надеясь, что ничего не сломает, и прикоснулась пальцами к клавишам. Механизм пришёл в движение, выстукивая: