Но как бы там ни было, он говорил правду. Чем сильнее Аня недосыпала, тем беззащитнее её делали нити, и стоило хотя бы попытаться уснуть. Она выпивала стакан воды, переворачивала подушку, будто это поможет, ложилась на другой бок и закрывала глаза, чтобы долго-долго смотреть в безмолвную черноту и ждать. Секунды слипались в минуты, минуты бежали одна за другой, чтобы накопился наконец час и Аня исчезла во тьме цвета воронова крыла.
* * *
Открыв глаза, она поняла, что на секунду задремала. В сенцах у Неты было тепло. Моргала лампочка.
– И что, ты училась? – спросила Нета, посмотрев на экран кнопочного телефона, чтобы проверить время.
Не хотелось бы Ане вернуться в те месяцы. Она скосила глаза и заметила, что на экране значится два ноль два. Ещё не так уж и долго, и дело пойдёт к утру, а разговор всё не заканчивался.
– Училась, а куда деваться-то?
– Ну вот, а тебе всё не так.
– Трудно мне было, тёть Нет.
– Всем бывает трудно.
– Но это не повод меня обесценивать.
– Ой, скажешь тоже словами своими этими. Что случилось-то?
– Мама не знает, а ведь я ещё раз, одна, к врачу ходила.
– Это когда же? – спросила Нета, приглашая Аню к ещё одному рассказу.
* * *
Даже когда была сдана первая сессия, легче не стало. На улице дремал серый февраль и мама уже ушла на вторую работу в фирму, когда Аня из последних сил встала, собрала нужные документы, кое-как оделась и побрела на автобусную остановку. Казалось, будто каждый из тех, кто сел с ней в пазик, только и дёргает свою нить, думая: знаю я, куда ты едешь. Почему же вас таких сразу не вычисляют и не изолируют? Аня пару секунд выдерживала взгляд, а потом обрывала его вместе с нитью и утыкалась в запотевшее окно до следующего раза, пока не чувствовала, что на неё смотрит кто-то ещё.
Потом, ближе к центру города, была пересадка, и лица вокруг стали чуть дружелюбнее. Водитель на подъезде даже объяснил, где стоит выйти, чтобы добраться быстрее, и чудилось в его голосе что-то разгульно-весёлое.
Дойдя до обшарпанного тёмно-рыжего здания с решётками на окнах, Аня остановилась и напомнила себе, куда нужно идти. Проскрипела за спиной, закрываясь, тяжёлая старая дверь. Аня, оперевшись о стену и преодолевая отвращение, надела бахилы. Через широкий, покрытый старый гранитом холл диспансера, извиваясь, тянулась очередь – единственная, к которой здесь можно было примкнуть. Только вот это была очередь за справкой на водительские права. А Ане предстояло обратиться в другую сторону, в низкое окошко под серобуквенной табличкой «Регистратура».