- Отчего же, наша славная
Брегга завсегда примет гостя. И гостиницы, и пивные, и набережные,
и разные товары в магазинах да лавках, а главное, народ у нас
гостеприимный и веселый, – вступился за свой город
лавочник.
- Ну, хорошо, если так. Ты вот
что, милейший, подскажи, какова цена на сорочки? - сходу спрашивать
про редингот не стал, пусть сначала попроще чего покажет, там по
ценам прикинем чего и как.
- Вам какой материи? Шелк, лен,
хлопок…
- По цене скажи, – грубовато
перебил торговца, а то начал вкручивать почем зря…
- Как вам будет угодно, - не
меняя интонации, отозвался хозяин. – Шелковые идут по шиллингу за
штуку, и один кронеталер за дюжину. Льняные по пять грошей за штуку
и полкороны за дюжину, а бумажные – по четыре гроша штука и четыре
шиллинга с полтиной за дюжину, – стремительной, на одном дыхании,
привычной скороговоркой выдал лавочник. И, перехватив воздуха, тут
же продолжил, – Может, еще и чулок бумазейных и шерстяных,
перчатки, саквояж? – опытным глазом он сразу разглядел, что клиент
без багажа и быстро сделал выводы.
- Так и быть. Пару льняных
сорочек, по две пары носков, без перчаток обойдусь, – деньги есть,
но швыряться ими пока рановато, прежде надо понять, сколько денег
на счете в банке и смогу ли я их получить вообще. - И вот еще что,
этот кожаный сюртук, почем?
- Примерьте, сразу вижу, ваш
размер, – мгновенно засуетился хозяин, почуяв серьезный барыш, –
Это роскошный редингот, двубортный, с бронзовыми пуговицами,
пелериной и одной шлицей на островной манер…
- Ты цену назови, а потом и про
остальное говори.
В глазах торговца пару
мгновений боролись жадность и здравый смысл. Он ведь сразу понял,
что перед ним прижимистый горец-ардайл, который с лишним грошем не
расстанется.
- Пять крон, уважаемый
господин.
- Дорого, – жестко отрезал я. А
чего бы и не поторговаться? Расстаться с деньгами всегда
успеешь…
- Да как же? – всплеснул руками
лавочник, – Разве это цена для такой вещи? Сделана из шлифованной
кожи морского дьявола – королевского ската, она невероятно прочная,
в двадцать раз крепче телячьей, не промокает, не продувается, сносу
ей не будет, и ухаживать не надо вовсе. Ни пробить, ни разорвать,
ни проколоть, ни порезать и даже огнем не повредить. Когда шьют,
мастера режут особыми ножницами. Тонкая игла не пробьет, сломается,
толстая – может расколоть костяные бляшки, которыми покрыта кожа, и
порезать нитку. Приходиться делать небольшой пропил в шкуре по шву
и только потом шить. Все края обработаны мягкой кожей, чтобы не
царапались острые костяшки. Большая работа, очень трудна в
обработке, только с особыми алхимическими средствами. Зато какая
вещь!