– Не грусти, всё наладится, ты – чудесная женщина и ты любима – таких, как ты, носят на руках.
– Да, уж, чудесная, – со вздохом усомнилась Мила, – ты всегда ко мне добр и субъективен. Если бы не знала тебя сто лет, подумала бы, что ты в меня был влюблен, – засмеялась Мила от виски, неловкости и абсурдности предположения.
Валентин смотрел на нее, не отводя глаз, и в них совсем не было смеха – скорее даже наоборот.
Стараясь как-то сгладить неловкость, Мила, как это бывает, когда не слышишь других, добавила:
– А может и был?
– Нет, не… был, – с особой паузой между «не» и «был» произнес Валя.
У Милы внутри что-то ёкнуло, но она сделала вид, что не расслышала ответа Вали на свой глупый и опрометчивый вопрос.
Скомкано попрощались.
Дверь закрылась.
Мила пошла убрать со стола.
Глаза её споткнулись об все ещё горящий экран починенного лэптопа с улыбающейся Милой и всей её семьей.
– Сколько же я еще всего в своей жизни пропустила – не заметила, не расслышала?..
В этот момент пискнул сообщением телефон:
«Встретимся завтра. Попробуем решить, что дальше».
Внутри у Милы всё сжалось.
Мила сидела у себя в комнате, готовая разрыдаться, но в этот момент к ней постучалась дочь
– Мам, прости меня, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть, – с порога начала Юлия, приближаясь к матери с объятиями. – Просто я, – уткнувшись Миле в грудь, всхлипнула девочка, – просто я… Просто мне очень страшно, что вы с папой разойдетесь… И мне страшно, что я совсем одна и что я какая-то не такая…
Мила незаметно смахнула свои слёзы и стала усердно утирать слёзы дочки:
– Что ещё за страхи? Мы с папой никогда не разойдёмся – всегда будем с тобой и всегда будем твоими родителями, – стала утешать Мила, сама заметив, что её утверждение какое-то неоднозначное. И чтобы дочь этого тоже не заметила, сразу же перевела тему на Юлины опасения по поводу её самой, – что ещё за «я какая-то не такая»? Откуда у тебя такие мысли? Ты самая что ни на есть такая – наша любимая чудесная доченька, девочка, – приговаривала Мила и гладила дочку по голове.
– Девчонки со мной в школе не дружат, считают меня занудой и ребёнком, некрасивой и дикой, – вперемешку перечисляла Юлия свои горести и обиды, горько плача у матери на плече.
– Ну что ты, Юленька, что ты такое говоришь? Ты у нас самая красивая, самая умная и совсем не дикая – придет же такое в голову! Ты у нас есть. Ты есть у себя. Ты есть у мира и в мире, и это счастье! – повторяла Мила, вырывающиеся откуда-то из глубин её души слова.