Влюблённость даёт нам возможность приукрасить и самих себя, и свои отражения.
Любовь же обнажает и соединяет – ты больше не можешь укрыться от своего отражения, даже если оно тебе вдруг перестает нравиться. И у тебя по сути остается два пути – принять то, что видишь, как прекрасное, благословенное и жить счастливо с радостью и благодарностью, развиваясь и меняясь сначала внутри себя, затем в отражении, или возненавидеть отражение и обречь себя и того, кто тебя отражает, на страдание.
Мила видела немало таких пар, которые страдали, стараясь друг друга не замечать, либо постоянно выливали свою ненависть через конфликты – от ссоры по поводу немытой чашки до обвинения в измене… Но суть оставалась прежней – вы все также смотрите на самих себя и вините зеркало за несовершенство.
Получается, вечная книга права: «Полюби ближнего своего как самого себя».
И полюби – в значении действия – заботься, понимай, принимай, береги, уделяй время, оказывай внимание, проявляй доброту, дари, благодари, балуй, обнимай, целуй…
И не ожидай от другого того, чего нет в тебе.
Мила вдруг вспомнила свою истерику перед зеркалом, в котором она себя не увидела – отражающаяся там старая грустная безжизненная тетка ей не только не понравилась, а вообще показалась незнакомой. Мила не протянула ей руку, Мила от неё отвернулась и ушла, как и Макс…
Хочешь вернуть Макса, верни себя саму.
«Как же все сложно в этих любовных отношениях – то ли дело дружба – вот если бы это была «исповедь» Зои или даже Лили, можно было бы не взвешивать, и просто взять и читать. Ведь мы договорились – всё, что может быть использовано для помощи, должно быть и использовано, даже с риском кого-то обидеть, – Милины мысли вышли на новый виток.
– В любви словно появляется какая-то другая нота, какие-то другие ожидания – в любви мы становимся ближе, но в то же время и опаснее, что ли, друг для друга. То, что было возможно простить в дружбе, в любви становится кинжалом, способным разорвать в клочья связывающие нас сосуды, – Милина жизнь продолжала двигаться без неё, а сама Мила продолжала размышлять. Она уже вернулась с работы домой, уже вроде расслабилась и замедлилась. Сама Мила, возможно, но не её мысли – они продолжали свою упорную работу, —
от кого больше зависит чувствительность любви – оба погружаются в эту небезопасную пучину или достаточно лишь одного участника любовной истории-истерии?