И тут же в голове всплыла давным-давно найденная и бережно сохранённая в сознании Милы фраза: «Если кто-то один из двоих уходит, то другому стоит просто ждать, чтобы тому, кто ушёл, было к кому вернуться».
«Красиво, – возвращаясь в офис и в мир своих мыслей, подумала Мила, – но сейчас в этих словах для меня столько условностей – а что, если тот, кто ушел, не вернётся, а что, если тому, кто остался, было нужно, чтобы его оставили и совсем не для того, чтобы снова встретиться?..
На свете восемь миллиардов людей – зачем ждать того, кто захотел от тебя уйти?
Почему нам кажется, что мы будем счастливы только с кем-то, кого мы выбрали когда-то?…» – вопросы, как тараканы из щелей, заполонили Милино пространство, выталкивая из него бабочек и мурашек.
«Нет, – Мила остановила тараканов и себя, – сейчас мне необходимо понять лишь какие мои поступки или их отсутствие привели к тому, что Макс ушёл, а уж потом…»
Из-за угла сознания послышался провоцирующий шёпот оставшегося таракана:
«Но ты же не одна – в паре вас двое, значит, и ответственность – на двоих, и чтобы понять причину случившегося, надо знать мотивы обоих. Свои ищи, копай, а мотивы Макса наверняка есть в его тайном тексте, и ты их можешь узнать, чтобы понять вас двоих и, возможно, даже помочь вам обоим», – Мила чувствовала, как снова погружается во тьму своих страхов и неопределённостей.
«Может, взять и выкинуть компьютер одним махом, чтобы убрать соблазн, или отдать его Вале – придумать, что она там что-то натыкала и он снова завис… Пусть заберёт его себе, – при мысли о Валентине ей стало как-то совсем неловко и Мила отказалась от этой идеи.
– Сейчас мне нужно понять себя одну и понять себя в паре с Максом – интересно, это два разных человека или один и тот же?»
Мила уже сидела в офисе.
На неё глядел чёрный экран её компьютера.
Мила смотрела на свое еле заметное отражение в нём.
Удивительно, как устроено: человек сам себя не видит – для этого ему необходим посредник – гладкая поверхность зеркала или другой человек. Иначе ведь никак – только отражаясь в чём-то или ком-то, мы видим самих себя.
Но ещё более удивительно то, что как только мы приближаемся к своему отражению в другом, мы забываем, что это – наше отражение. Нам начинает казаться, что все изъяны, которые мы вдруг разглядели – это не мы, – это якобы всё в том, кто отражает. Либо зеркало нам кажется кривым, либо человек, что нас отразил, кажется если не плохим, то уж точно не подходящим, и мы готовы пуститься на поиски нового «зеркала», даже не подумав, что любое другое зеркало в прямом и переносном смысле будет отражать одно и то же – нас самих.