— Ребята, бежим! Да поднимайтесь же вы!
Пожелай городовой по-настоящему кого-нибудь из них догнать, то
непременно это сделал бы. Но его вполне устроило простое
восстановление общественного порядка. Подростки дерутся густо и
часто. Так что же теперь, всех тащить в околоток? Взрослые тоже
нередко лупцуют друг дружку. Дело-то житейское. И где-то даже
полезное. Главное, чтобы приличия соблюдались.
Они пересекли несколько огородов, неизменно штурмуя
встречающиеся заборы. И откуда столько прыти? Хотя-а-а... Если
поймает городовой, то на родителей непременно штраф наложат. А там
и проштрафившемуся быть битым. Так что лучше уж бежать через не
могу. А то ведь мало того что досталось от реальненцев...
Остановились беглецы, только когда достигли своей родной
слободки. Ну и едва не попадали кто куда. На ногах держались только
самые стойкие. Да и то...
— Гришка, а что это с тобой было? — упершись руками в колени и
сплевывая тягучую слюну, поинтересовался Колька.
— Ты о чем?
— Ну, тебе там плохо стало.
— А-а. Ты об этом. Да кто его знает, может, съел что не то.
— Мы уж подумали, что тебя нужно к директору для посвящения.
— Не. Рано еще.
— А может, ты того... одаренный? — предположил один из
подростков.
— Ну ты как скажешь, Егорка. А чего сразу не «святой»? — хмыкнул
Григорий. — Ладно, братва, айда по домам. Что-то так жрать хочется,
что аж переночевать негде.
— Во. После посвящения завсегда жрать хочется. Верно говорю, —
гнул свое тот.
— Ты на время-то посмотри, умник. И вообще, думаешь, я бы не
заметил, кабы прошел через посвящение?
— Ну-у-у, люди говорят, что такое заметишь обязательно.
— То-то и оно.
Домой Григорий вернулся голодный как зверь. Но прежде чем войти
в хату, направился к своей бочке, чтобы обмыться. Одного
рукомойника будет явно маловато.
— Н-да-а, хорош, нечего сказать, — покачав головой, встретила
его мать. — Хоть ты накостылял или самому по сусалам надавали?
— И сам, и самому.
— И кто тебя так?
— На реальненцев напоролись. Андрюшку Верхолетова я умыл, а там
остальные навалились. Я-то устоял, а ребят поваляли.
— Хоть не увечные? — всполошилась мать.
— Не. Сами ушли. Да еще и к вечеру сговорились гулять.
— Ох, мальчишки, мальчишки! Ладно, иди есть.
Пообедав, тут же поднялся к себе на чердак. Григорий бы и сразу
уединился, но больно уж есть хотелось. Прямо спасу нет. Обычное
дело после инициации. Чего не сказать о ней самой. Надо же. Гений.
Или, как их называют местные, одаренный. Потому как Господь даром
наделил. Впрочем, просвещенные умы отвергают религию и Бога в
частности. Зато возводят на пьедестал Эфир, доставшийся людям в
наследство от предшественников и являвшийся их созданием.