Справа от прохода надстройка поменьше, в ней находится гальюн,
душевая, переход на нос и площадка сразу с тремя трапами. Два —
вниз, к машине с кочегаркой и каютам. Один — вверх, на капитанский
мостик с ходовой рубкой. Пассажирам туда, ясное дело, доступа нет.
Вообще теснота на этом «Титанике» невероятная. Полусотне человек
вольготно никак не расположиться.
Переодевался Борис в надстройке для пассажиров. Разложил форму
на одной из лавок и деловито достал рабочую одежду с новыми
сапогами. При виде такой обстоятельности шкипер одобрительно
хмыкнул и кивнул в сторону шаланды — приступай, мол.
Погрузка угля — дело немудреное. Разве что тяжелое. Правда, не
настолько, как подкидывание уголька в топку большого корабля. Все
же ветерком обдувает, он же относит в сторону черную пыль, пленкой
оседающую на морскую гладь.
Работали вдвоем с палубным матросом. На бункеровку традиционно
привлекается вся команда. Здесь она состоит всего-то из четырех
человек. Механик и шкипер не в счет, вот и трудятся двое. Хотя и не
понятно, куда подевался штатный кочегар.
Уголь бросали прямо с шаланды в люк на палубе «Стрижа». Пароход
небольшой, а потому и расход угля куда как скромный. А как
следствие, и угольные ямы не такие объемные, как на том же «Морже».
Всего-то девять тонн, или порядка шести кубов.
Яму с левого борта заполнили довольно быстро. А вот с правой
пришлось повозиться. Оно и уровень угля в шаланде понизился, и надо
было тачкой перевозить его через палубу, ссыпая в люк со стороны
причала. Словом, побегал Борис от души.
Матрос наотрез отказался от этой работы, потому как это
обязанность кочегара, вместо которого и трудится Рудаков. Он было
обратился к шкиперу, но тот, по-прежнему не вынимая изо рта трубку,
заявил, что Тимоха прав и Борису следует не отлынивать, а половчее
поворачиваться. Ну что ж, вполне справедливо. Закатал рукава и
побежал по сходням. Еще и на лопате приходилось работать.
Зато когда закончили, с чистой совестью оставил грязную палубу
на долю Тимохи. Тот даже и не подумал возражать по данному поводу.
Вооружился инструментом и приступил к приборке. Хотя-а-а...
Справедливости ради, убирался он так себе. За такую халтуру
Севастьян Григорьевич, боцман с «Моржа», уши оборвал бы. А уж по
сусалам прошелся бы однозначно.
Покончив с работой, Борис направился в баню, а вернее, в
душевую. Она располагалась в надстройке по соседству с гальюном.
Вода забортная, но подается из бака, где прогревается солнышком. На
таких пароходах в теплую пору на стоянке топки котлов гасятся,
чтобы не было перерасхода угля.