– Ты слишком добра и терпелива, Эльза. Так нельзя с мальчишками!
Со всех сторон послышались увещевания женщин:
– Задай ему хорошую трепку!
– Выпороть, чтобы и сесть не мог!
– Еще чуток, и ты с ним не справишься!
– Известное дело, без отцовского догляда растет.
– В этот раз тебе, женщина, повезло, что баронесса так умно распорядилась.
Эльза виновато потупила голову, не отвечая на недовольные попреки. Луиза, сочувственно глядя на женщину с изможденным лицом, мягко проговорила:
– Большей глупости, чем забраться на черепичный скат, и не придумаешь. Но Сорванец смелый мальчик и держался очень отважно.
– Простите нас, госпожа. Всегда к вашим услугам. – Повернувшись к детям, Эльза приказала:
– Немедленно отправляйтесь домой! Мое терпение на исходе, Сорванец! Я вечером с вами поговорю.
Угроза возымела желаемое действие. Малыш сунул руки сестрицам и послушно отправился домой, но через несколько шагов вернулся и, с обожанием глядя на свою спасительницу, важно заявил:
– Я буду вашим рыцарем, госпожа Прекрасная Фея.
Луиза нежно потрепала его по волосам и торжественно произнесла:
– Я принимаю вашу клятву, мой рыцарь. Но приказываю больше не летать, пока не станете старше, – с этими словами она поспешно удалилась, боясь оказаться в центре внимания несдержанных на язык женщин.
Марта не отставала, на ходу поведав о матери ребенка:
– Эльза – прачка. Ей приходится не сладко: и работа тяжелая, и муж калека.
Мартин был рыцарем барона, однажды прикрыл спину хозяина в бою, но из-за него прошлой осенью погиб конь господина, а позже и его самого подрал медведь. Эльза выходила мужа, но с тех пор он прикован к постели. Барон не выгнал отважного рыцаря из замка, но примерно наказал – заставил жену работать прачкой. Она одна смотрит за тремя детьми. – Марта сочувственно вздохнула. – Но слишком добрая, не потрудилась вовремя розгами вбить в мальчонку послушание, вот и не может уследить за непоседой.
– Он же маленький еще.
– Порядок – прежде всего! Барон не терпит разгильдяйства и нарушения правил. Хорошо, что его нет в замке, неизвестно, чем бы закончилась глупая детская проделка. Но, думаю, ему донесут, – твердо сжатые губы говорили о едва скрытой досаде служанки. – Жалко Эльзу.
– Ты чем-то напугана?
– Вовсе нет! – запоздало опомнилась Марта. – Тысяча извинений, госпожа, я сегодня излишне болтлива. Заклинаю простить меня.