У Луизы все похолодело внутри, казалось, она физически ощущала неотвратимо надвигающуюся беду: вот он, привидевшийся ей черный всадник, заслонивший солнце.
Пытаясь отогнать призрачный образ, она негромко произнесла:
– Вы слишком жестоки, господин.
– Ты тоже осуждаешь меня? – надменно поднял брови Фон Гартман. – Я вел себя невежливо, напугал тебя, прошу прощения. – Он небрежно поклонился, скользя глазами по ее телу.
– Я недостойна вашего внимания. Во мне нет ничего особенного.
Робко произнесенные слова не обманули его: смирения в голосе девушки не было и в помине.
– Я сражен, красавица, твоей скромностью! Однако, какая нелепая чушь в твоих устах! Не терплю, когда мне перечат! Подойди ко мне. Я вовсе не такое чудовище, как ты думаешь.
– Нет! – Луиза просто не могла сдержаться и почти обезумела от желания перечить, сопротивляться, оскорблять. – Никакая сила на земле не заставит меня согласиться.
– Я не обижу тебя, девушка, – на удивление мягко промолвил Вольф.
– Нет!
– Ты понапрасну теряешь время. Не испытывай моего терпения! – Барон властно схватил ее за запястье. Жажда обладания, клокочущая внутри мужчины, становилась невыносимой.
Луиза вскрикнула, но не отпрянула, а, поежившись от жесткой хватки, едва сдерживая негодование, холодно произнесла:
– Ваше драгоценное внимание оставит на руке браслет из синяков. – Она хотела, чтобы ее презрение заставило неожиданного кавалера отступить.
«Бог мой, а она смелая!», – восхитился самообладанием девушки Вольф.
– Вы без труда найдете ту, кто с радостью согреет вашу постель, – вступился за невесту Филипп, бросив на хозяина взгляд, полный бессильной ненависти.
– Не тебе решать, что мне делать.
– Она моя!
– Ты делаешь ошибку и не оставляешь мне выбора. Покоришься моей воле, или я уничтожу всю деревню.
Ропот недоумения, перемешанный со страхом, недовольством, враждебностью, становился все громче, но никто не отважился открыто прекословить могущественному господину – за спиной барона угрожающе обнажили мечи свирепые воины.
– Я ничего вам не должна! – вскинула голову невеста.
– Довольно препираться! Ты не смеешь отказаться даже в мыслях, – теряя терпение, вспылил барон.
Луиза увидела, как сильно сжались его кулаки, и в испуге издала невнятный звук.
– Беги! – в надежде на спасение подтолкнул Филипп невесту и схватил со стола нож.