− Вероятно, какой-то странник, − проговорил Орлов, перекидывая ногу на ногу и откидываясь на спинку стула.
− Э, нет, друг мой? тут дело гораздо серьёзней, не торопитесь, не торопитесь. Пётр, (а именно так зовут нашего кузнеца), конечно же, так и подумал. Он вышел, и, махнув рукой, крикнул, мол, если идёт в город, то идёт не туда, странник на миг остановился и обернулся… Могильный холод пробрал кузнеца и он, не помня себя, воротился в дом (супруга подтверждает его состояние), а он, между прочим, не из робкого десятка. Так вот, сам он потом, признаваясь, рассказывал, что даже не видел его лица, ибо тот был с ног до головы закутан в плащ, но что заставило его испытать сей безотчётный страх…
Некоторое время сидели молча. Наконец Орлов, усмехнувшись, прервал нависшее молчание:
− Всё это можно объяснить вполне разумными доводами. Каждый, думаю, даже не обладающий бурной фантазией человек, может вообразить себе невесть что, увидев фигуру человеческую в столь ранний час, причём в столь странном одеянии.
− Его видели и другие жители, и, вновь тот же безотчётный страх.
− Что ж, могу поздравить жителей города К. – хорошей фантазией они точно не обделены.
Следователь пытливо посмотрел на него.
− Есть ещё кое-что, да я уже больно боюсь, что Вы, голубчик, и вовсе поднимите меня на смех…
− Что Вы! Я и вовсе не думал шутить над вами и вашими словами, просто всё то, что Вы рассказываете, настолько, хм.. я бы сказал, необычно, что…
− Что вы считаете всё это выдумкой и глупостью?
− Возможно.
Орлову не хотелось обидеть старика, но тот, казалось, сам прочитал тайный ход его мыслей, что было, впрочем, нетрудно…
− Я понимаю, что Вы, будучи человеком из Петербурга, будучи человеком с научным складом мышления, конечно же, не верите всем этим глупостям… Но, когда живёшь среди люда, близкого к своим корням, к фольклору, невольно начинаешь и сам проникаться верой в нечто.. хм.. сверхъестественное. Я и сам не верил, да и до сих пор, признаюсь честно, продолжаю сомневаться, однако то последнее обстоятельство, со мною самим произошедшее, ставит меня в весьма и весьма затруднительное положение, ибо теперь я не знаю, что и думать…
Было то 3-го дня… Я шёл вечером, как обычно, возвращаясь со службы. Смеркалось. Было прохладно, я кутался в шинель, а потому мало что заметил, единственною моей целью было поскорее воротиться домой.