– А ты куда собрался? – заметил я,
как он наклонился за своими саблями. Устроил не пойми что и в
кусты! – Так не пойдёт. – Я тоже отбросил шпагу.
– Драмы не интересуют.
– Ты хотел узнать, как у нас тут. Так
получай! – Двинул ему кулаком в челюсть. Эсмирато явно не ожидал и
словил по полной, растянувшись во весь рост. – Ну что, ещё
интересует, как у нас тут?
– А можно я тоже… – подошёл Венди,
видно, собираясь приложиться к принцу ногой.
– И ты тоже! – перекинул его через
себя, аккуратно уложив рядом с гостем Кэшнаира.
– Да ты! Что ты себе… – начал
последний, поднимаясь, когда Венди подсек ему ноги. Но, вместо того
чтобы послушно упасть, он дернулся вперед и вцепился мне в рубашку,
увлекая в общую кучу.
На моей памяти я только в детстве
увлекался подобным времяпрепровождением. И уже забыл, как это
весело.
Пока взрослые не придут.
Отделавшись от Венди, намертво
вцепившегося зубами в мой сапог – это что, новый приём? сделай
противнику больно, откуси от его обуви? – я встал, отряхиваясь от
пыли, и заметил, что на тренировочной площадке мы не одни. Вернее,
не втроём. Зрителей набежала целая толпа. Тут и солдаты – время для
тренировки подходящее, и мальчишки с конюшни, и группка служанок с
корзинами белья. Среди прочих затесалась пара кэшнаирцев. А этим
что понадобилось? Пришли полюбопытствовать, не прибили ли их
доморощенного владыку? Его прибьёшь, как же! Лягается, словно конь
необъезженный. Ну мы с Венди ему тоже хорошо наваляли. Правда, он
ещё дышит. И дышит недобро. Взвился на ноги, весь побагровел и
пыхтит. Он что, шуток не понимает?
Я замер. Среди присутствующих в
голубом шёлковом платье стояла мама.
Ой, что-то будет.
Почувствовал боль в ноге.
– Да уймись ты! – одернул
разошедшегося Венди. – Здесь императрица!
Мама неторопливо приблизилась.
– Кармаэль, что происходит? – От её
улыбки и вежливого тона мороз пробежал по коже.
В гневе мама всегда чересчур любезна
и ласкова. И предприимчива. Мне ли не знать. В последний раз, когда
я основательно вывел её из себя, она добрых два часа втолковывала о
хороших манерах, ещё два о пользе физического труда – я тогда не
понял, к чему это, – потом познакомила с камнетёсом. И до самой
ночи я пилил злосчастные камни для сооружения под названием «Как я
люблю маму». Несколько дней пилил, создавая строение, по виду
больше похожее на то, как я маму ненавижу. Я предпочитал не
появляться в той части сада, где пылился с десяток работ «мастера
Вириен», и не стремился пополнить коллекцию этих ужасающе кривых
строений.