– Всё, – отпускают меня. – Можете идти.
– Куда?
– Например, привести себя в порядок.
Этот человек не может позволить себе осуждение. Ему платят за то, что он осматривает шлюх, как бы это его не бесило. Наверное, хорошо платят. Но осуждение скользит в каждом его слове.
Меня сопровождает охранник. Мы идём по бесконечным анфиладам широких коридоров, затем останавливаемся перед одной из дверей. Вхожу. Похоже, это выделенная мне комната. Красивая, но безликая, никто не вложил в её оформление души. На столе поднос с обедом. Я не ела уже давно, но сейчас еда не полезет в горло.
Подхожу к окну. За шторами прячется дверь – выход на террасу. Она, сделанная из красивого, чуть сероватого дерева, уходит вдаль, а затем обрывается у бассейна. Шагаю, чувствую, как прогрелось солнцем дерево под моими ногами.
Иду к бассейну. Его широкими гребками переплывает Багров. Смотрю на его спину, которая при каждом движении показывается из воды. Сильная. Смугловатая кожа. Под лопаткой шрам. Так близко к сердцу, что я поневоле чувствую сожаление – если бы убийца был более удачлив, моя жизнь сложилась бы иначе.
Багров доплывает до конца бассейна, отталкивается от края, плывёт обратно. Выходит из воды, я смотрю, как по телу, которое мне скоро придётся любить, каплями стекает вода. Оно красиво, его тело. Такое сильное. Но даже самые сильные люди смертны.
– Вы даже не спросили, сколько вам заплатят, – Багров снова мне смотрит прямо в глаза, и я стараюсь выдержать его взгляд.
– Надеюсь, достаточно, – отвечаю я.
И правда. Мне не нужны все деньги мира, лишь одна, отобранная моими руками жизнь.
– Говоришь, ничего? – лениво протянул я.
Кофе уже остыл, но я движением остановил порыв принести новый. Не хотел спугнуть ощущение…застывшести. Весь мир словно замер, выжидая, даже воздух стал тягучим и вязким, как перед грозой. И я с любопытством замер, прислушиваясь.
– Всё, как сказала. Двадцать шесть лет, из маленького городка. К нам приехала поступать в университет, жила в общаге. Воспитывалась матерью, но та умерла. Никого из родных больше нет. Квартирку, которую получила по наследству, продала. Иной недвижимости не имеет. Гол, как сокол, это про неё.
А я вспомнил, какова она голой. В глазах страх, и ещё что-то неразличимое, но очень вкусное. То, что хотелось смаковать, растягивая удовольствие. Небольшая, высокая грудь с розовыми сосками. Плоский, не перекаченный живот. Аккуратный треугольник светлых волос на лобке. Она была очень женственной и знала это.