– Мужчины? – спросил я.
Ревности не было, я давно уже перерос такие примитивные чувства. Только любопытство, его не унять. Наверное, когда я перестану быть любопытным, можно заказывать гроб – жить дальше будет не интересно.
– Ничего не нашли. Она чиста.
Я сидел на балконе второго этажа. В небе не то, что тучи – просто непонятная серая хрень, которая словно соткана из потяжелевшего воздуха. Алла в саду, я вижу её, наверное, она прекрасно знает, что я наблюдаю.
Позади раздались шаги – я недовольно поморщился, хотя сам отмашку дал охране пропустить. Марк мой партнёр, и мы знаем друг друга уже много лет, но порой он меня утомляет – его слишком много.
– Новая игрушка? – кивнул он на женскую фигурку в саду. – Блин, кофе принесите. Нет, лучше коньяк.
Кресло протяжно застонало, под его весом. И сразу суета, которая разогнала то самое ощущение неподвижности, что мне сохранить хотелось.
– Ещё не знаю, – ответил я глядя на Аллу. – Не решил.
Я лукавил немного – знал, что уже на крючке. И если девушка здесь, то пути назад нет.
– А чего тянешь? – Марк прищурился, разглядывая девушку. На ней лёгкое струящееся платье, на лице ни грамма косметики. И странным образом лицо без косметики не стало мягче. Оно словно соткано из острых углов, несмотря на плавный изгиб мягких губ. – Конечно, не в моем вкусе, но что-то в ней есть. Отдай мне, а?
Я поморщился – мне кажется, просить что-то настолько личное это верх бестактности. Я не любил отдавать свои игрушки, по крайней мере, пока они самому мне не надоели.
– Нет, – коротко ответил я.
Я надеялся, что к этому вопросу мы больше не вернёмся, но Марк не таков.
– А че тогда сам тянешь? Ни себе, ни людям.
– У неё двойное дно, – сформулировал я мучивший меня вопрос. – Эта девочка не так проста.
Марк фыркнул и залпом выпил виски. Я сдержал раздражение – находиться с этим человеком становилось откровенно не комфортно. Он был из тех, кого власть и деньги словно тормозят в развитии. Не рос, скорее деградировал, пользуясь всеми возможностями своего положения. Но все же я его ценил – в вопросах бизнеса его ум был остер, а хватка – бульдожьей.
– У тебя паранойя, – покачал головой Марк. – Она началась после смерти Старовойтовых. Да, мне очень жаль, что их убили. Но они умерли, все, их нет больше. А ты гонишь из-за херни.