– Что, зачем?! – воскликнул от удивления мальчик, и далёкий раскат грома, эхом разлившийся над горами, казалось, разделял его недоумение. – Разве не лучше будет отправиться на юг??
– Не спорь с Нуной, малявочка. Нуна взрослая. Малявочки должны слушаться взрослых, – пожурила она Нэйла и протянула к нему руки.
– Раз такая взрослая, то иди сама! – буркнул Нэйл и демонстративно повернулся к ней спиной. Глаза снова уткнулись в возвышающийся над горизонтом горный хребет, и в висках заныло от расстояния, что им предстояло преодолеть. Ещё и тропа с каждой милей становилась только круче…
– Ну пожалуйста, малявочка! – навалившись грудью на голову Нэйла, заканючила его непутёвая спутница. – Нуна очень устала, сама не дойдёт. Но вот если немножечко отдохнёт…
– Я слышу это от самого Берстока! – проворчал мальчик, но, тем не менее, посадил её себе на спину. – Лучше объясни, зачем мы туда идём.
И, недолго думая, добавил:
– И от кого бежим.
Нэйл неоднократно задавал этот вопрос после отъезда из Уэймута, но так ни разу не получил на него ответа. Вот и сейчас у него над ухом послышалось сладкое посапывание.
Как и ожидалась, дорога выдалась не из лёгких.
Нэйл легко переносил вес Нуны, однако крутой подъём всё же заставлял его колени дрожать от напряжения. Дело ухудшалось ещё и тем, что с набором высоты мальчику становилось всё труднее дышать. Приходилось совершать остановки, чтобы отдышаться и восстановить силы. Когда под ногами захрустел гравий, начался ливень. Ледяные иглы сыпались с неба стеной, пронзали одежду и вонзались под кожу, заставляя внутренности сжиматься от холода. Нэйл бежал вперёд, не разбирая дороги, лишь бы поскорей отыскать среди угрюмых холмов укрытие.
– Прости, что Нуна такая бестолковая… – с грустью в голосе прошептала Нуна. Она подтянулась и прикрыла руками голову мальчика от дождя.
Нэйл хотел ей ответить, но зубы отбивали сумасшедшую чечётку, а дыхания едва хватало, чтобы поддерживать заданный темп, поэтому он просто продолжил бежать дальше.
Наконец, вымокшие до нитки, они наткнулись на небольшую расселину в скале. Она была немногим просторнее собачьей конуры, для двоих едва хватало места. Но, как говорили бедняки, в тесноте, да не в обиде. И не под ледяным дождём.
Едва Нэйл опустил Нуну на землю, его ноги подкосились, и он свалился без сил. Последнее, что запомнил мальчик, были мягкие коленки Нуны и обжигающее тепло её ладоней, которое словно согревало его продрогшие косточки изнутри. Зубы перестали стучать, и он уснул под звуки чарующего голоса, тихо напевающего над его ухом колыбельную.