Изгальда, являясь прямой наследницей Соломона, кольцо давно искала. Преследовал ее ифрит, повелитель бездымного огня. Чего-то они не поладили… Изгальда – колдунья потомственная, но против джинна-ифрита не вытягивала. Почувствовав силу кольца, Изгальда нашла Емелю и решила отнять цацку. Но Емельян Савватеевич уже сильно авторитетным магом стал и кольца не отдал, а предложил сделку-обмен. Взамен кольца потребовал он от Изгальды честного дележа знаниями и умениями. Как прошлыми, так и будущими. Принесли они Клятву Темным огнем и отправились вместе в путь. Джинна гасить… Много у них было приключений, долго они Джинна Ифритовича на ноль множили, пока Изгальда не поняла, что тот напрямую связан с кольцом Соломона. Кольцо было уничтожено, джин сгинул, тем самым мир был спасен от многих неприятностей. Взамену такого подвига карма сделала Изгальде великий подгон: открылся ей волшебный клад и стала она повелевать потоками многих мировых энергетических сущностей. И Емельян Савватеевич соответственно. Теперь им друг без друга никак нельзя.
– Голова пухнет от этой истории, – признался я. – Сколько всего намешано!
– Да это семечки, – заржал Вадит. – Это мы еще с пятого на десятое прыгаем. А если весь клубок подробно разматывать – рехнешься.
– Я уже близок к этому, – кивнул я.
– Пора нам боковую, – согласился Шиш. – Давай ко мне на ночлег, а с утра тебе интерьер создадим.
– Полностью поддерживаю.
Выписывая ногами затейливые вензеля, мы направились по тоннелю к месту ночлега.
– Флягу оставьте, пропойцы! – Надрывался Тагар.
В ответ из тоннеля донесся обидный хохот.
Пробуждение было легким и нежным. Если бы каждый раз после обильных возлияний вместо похмелья были похожие ощущения, трезвенников бы не осталось вовсе. Я сел в огромной кровати и огляделся. Вчера мы продолжили не совсем интеллигентно. Но весело. В разгар посиделок у камелька ворвались Емеля с цыганом с таким смещенным центром тяжести, что в дверях застряли. Требовали благостной жидкости и плясок. Лезли в драку и ныли за лихую судьбу. Под окнами бродил, шатаясь, нарезавшийся до "ай-ай-ай!.." Мизгирь и канючил валерьянки. Временами он принимался скакать на манер пьяного кота, что было реально страшно, так как принять человеческий облик у него не выходило. Очевидно, что на него валерьянка действовала не как седативное средство.