Выбравшись к машине, Иван лишь коротко бросил солдатику-шоферу «Гони домой». Водитель, не дожидаясь объяснений спешки, послушно рванул по пустынным ночным улицам, и вскоре УАЗ миновал мост над Агиделью, прелести которой в этот раз оставили равнодушным десантного майора.
Окрестность за рекой еще считалась территорией города, но проспект уже как-то незаметно превратился в ровное шоссе, расслабляющая езда по которому так благотворно подействовала на Лобычева. Он велел водителю ехать пошустрее, а сам окунулся в теорию вероятностей, перебирая наиболее возможные версии столь неожиданной просьбы дочери, и даже не сразу сообразил, почему вдруг машина остановилась.
Конец шоссейной пасторали явился в виде полосатого жезла гаишника. Молодой, видно не так давно отслуживший в армии лейтенант с любопытством окинул взглядом камуфлированный уазик и затребовал у водителя документы.
– Нельзя ли побыстрее, лейтенант, – миролюбиво вмешался Лобычев, включая свет в кабине.
Повелитель жезла с уважением посмотрел на майорские погоны и берет, но все-таки продолжил тиранить добычу:
– Что ж Вы, товарищ майор, заставляете своего водителя скорость превышать? По городу, да еще на военной машине под сотню…
– Да ладно, лейтенант, строгости напускать! Праздник, как-никак. Поедем мы, хорошо?
– Ну… только в честь праздника. В другой раз предупреждением не отделаетесь. А в журнале я ваше авто все равно регистрирую… Положено, – перебил открывшего было рот Лобычева служивый. – Ночью мы весь транспорт фиксируем, сами в курсе – антитеррор!
Через несколько минут уазик с разрешенной черепашьей скоростью покатил дальше. Лобычев беспокойно заерзал:
– Поднажми-ка, боец, гаеров уже не будет.
Но рядовой проявил несвойственную ему прежде твердость:
– Не имею права нарушать, товарищ майор, – и добавил, оправдываясь, – опасно на этой машине быстро ехать, рассыпаться может.
– Ты что, салага, совсем нюх потерял?! Да я тебя … завтра же с машины сниму! Ты у меня до дембеля газон ножницами стричь будешь! Жми, я сказал.
– Не имею права, – упорно стоял на своем водила.
Лобычев на секунду примолк, безрезультатно набрал номер дочери, и уже спокойно, но твердо скомандовал:
– Останови машину. Так… Пересядь назад, я сам поведу.
– Я с Вами не поеду, мне до гражданки дожить охота, – твердо заявил водитель, оставляя баранку.